Welcome home: как живут известные дизайнеры

Одной из первых статей об интерьере, которую я написал для журналов, была статья о доме американского дизайнера Билла Софилда (Bill Sofield) в Лос-Анджелесе. Я  начал с того, что Билл имел привычку находить жилье в необычных местах. В их число входили бывший склад-холодильник на реке Гудзон и небольшое государственное здание, принадлежавшее в 1920-х годах мэру Нью-Йорка Джимми Уокеру. «Он все там разрушил и создал бальный зал в стиле мексиканского возрождения, где прятал свою любовницу», — сказал мне Софилд. Во время интервью 2001 года его квартира на Манхэттене располагалась в бывшем порнотеатре в Нохо.

Между тем его дом в Лос-Анджелесе находился в Лорел-каньоне и когда-то принадлежал актеру Дугласу Фэрбенксу. Дуглас построил там две беседки, которые были точными копиями сторожек Императорского дворца в Токио. В течение многих лет дом служил тайным любовным гнездышком актера и Мэри Пикфорд. Они создали что-то вроде алтаря, который Софилд обнаружил, когда ремонтировал камин. «Дуглас держал там клюшку Power, мяч для гольфа, бутылку ликера и игральную карту, — рассказал он. — А Мэри — свою чашку и резинку для волос».

В то время закулисье Голливуда, безусловно, интриговало многих, но настоящий интерес к этой истории проснулся после того, как Билл оформил интерьер. Он поручил ньюйоркской художнице Нэнси Лоренц (Nancy Lorenz ) нарисовать фреску в гостиной и перламутровый потолок в столовой. Софилд разместил в доме знаковые предметы мебели авторства Отто Вагнера (Otto Koloman Wagner) и Фрэнка Ллойда Райта (Frank Lloyd Wright).

За последнее десятилетие все изменилось. Всеобщее увлечение жизнью знаменитостей превратилось в навязчивую идею, и во многих интерьерных журналах дизайн отошел на второй план. Последний дом, который поразил коллективное воображение, — это дом Гвинет Пэлтроу в Монтесито, в котором есть качели за 62000 долларов в гостиной и спа-центр с живыми растениями. Правда, публика выразила удивление и по поводу того, что скульптура Рут Асава (Ruth Asawa) — чуть ли не подделка («неужели она не могла позволить себе настоящую вещь?»). Я бы не пошел так далеко, как один комментатор, который заявил, что дом — «однозначно шедевр», но интерьер, безусловно, демонстрирует тонкое чувство стиля.

Это не относится к домам всех знаменитостей. Я восхищен Сереной Уильямс как талантливой теннисисткой, но в гораздо меньшей степени являюсь поклонником интерьера ее дома к северу от Майами, который она оформила в тандеме со своей сестрой Венерой. В нем есть пространство, похожее на галерею, со скульптурой осла с сундуком на спине и роялем из плексигласа, за которым идеально смотрелся бы Либераче. На мой взгляд, мы не должны ориентироваться на победителей «Оскара» и «Большого шлема» в поисках эстетического руководства. Мы должны сосредоточиться на тех, чья профессия непосредственно связана со стилем, — на самих дизайнерах. Актеры могут быть звездами киноиндустрии, но настоящие законодатели вкуса посвящают этому всю жизнь.

В прошлом эталоном вкуса была целая плеяда модельеров. Оскар де ла Рента (Oscar de la Renta), Валентино Гаравани (Valentino Garаvani) и Юбер де Живанши (Hubert de Givenchy) с удовольствием открывали свои дома всему миру. Ив Сен-Лоран (Yves Saint-Laurent) фотографировался в своей вилле Дар-эль-Ханч в Марракеше, в замке Габриэль в Нормандии и в своих легендарных парижских апартаментах на улице Вавилон. Гостиную этих апартаментов украшали полотно Гойи, пара ваз, созданных Жаном Дюнаном (Jean Dunand) для выставки Exposition des Arts Décoratifs 1925 года в Париже, и кресло «Дракон» Эйлин Грей (Eileen Gray). Последнее было продано почти за 22 миллиона евро на посмертном аукционе «Коллекция Ива Сен-Лорана и Пьера Берже», организованном Christie’s в 2009 году.

Что касается Карла Лагерфельда (Karl Lagerfeld), то он декорировал дома, в которых почти никогда не жил: Шато-де-Пенуэ в Бретани, квартиру в стиле Мемфис в Монако, виллу Жако в Гамбурге… Я дважды брал у него интервью о другой его недвижимости — вилле Elhorria, которая была построена в Биаррице в 1925 году банкиром Робертом де Генсбуром. В ней сохранились оригинальные панели и ванные комнаты, спроектированные Жан-Мишелем Франком (Jean-Michel Frank), и сад площадью 24 гектара, который, по словам Лагерфельда, был «похож на маленькую долину». Для стрижки газона он купил высокотехнологичных японских роботов. «Они выглядят как большие лягушки, — сказал он мне с нескрываемым восторгом. — Когда они устают, то автоматически подъезжают к стене и подключаются к розеткам для подзарядки».

Чуть позже Лагерфельд построил на участке бетонную библиотеку, которая насчитывала триста тысяч книг. Он также планировал построить там второй дом с японским архитектором Тадао Андо (Tadao Ando). Этим двоим, однако, так и не удалось сойтись во взглядах. «Он хотел установить везде большие окна, которые бы не открывались, а в ванной не хотел устанавливать их вовсе, — объяснил Лагерфельд. — Я не собирался пользоваться кондиционерами в доме, в который приезжал подышать свежим воздухом».

Еще одним модельером, у которого я брал интервью о собственном доме, была Фрида Джаннини (Frida Giannini), которая работала в то время в Gucci. Я был впечатлен ее профессионализмом и дисциплиной, коллекцией из 8000 виниловых пластинок и интереснейшей историей ее римской виллы 1934 года. Она стояла по соседству с каменным домом, вероятно принадлежавшим Антео Дзамбони, который в возрасте 15 лет пытался убить Муссолини. Ремонтом дома руководил отец Джаннини, приветливый архитектор Антонио. Черно-белый интерьер, вдохновленный эпохой ар-деко, был дополнен бюстом Модильяни, вырезанным из железнодорожной шпалы.

В последние годы модные дизайнеры стали более скрытными в вопросах частной собственности. Друг рассказывал мне, что Ричард Бакли, покойный муж Тома Форда, однажды стоял у кассы супермаркета где-то в центральной Америке. Люди рядом листали номер журнала, в котором был опубликован один из домов Ричарда и Тома. Услышав язвительные комментарии незнакомцев, Бакли поклялся, что они никогда больше не откроют свои двери для прессы.

Однако публикация собственных домов и квартир может стать своеобразным манифестом для дизайнеров. Во-первых, многие заказчики часто не разрешают фотографировать свое жилье. Во-вторых, интерьер, оформленный для клиента, не всегда выражает собственный вкус дизайнера. Бесчисленное множество раз мне показывали проекты, в которых декоратору приходилось жонглировать сомнительными произведениями искусства или вписывать в интерьер совершенно неуместный старомодный стол, на сохранении которого хозяин настаивал только потому, что он принадлежал его бабушке и дедушке. Интерьеры собственных апартаментов и домов позволяют дизайнерам четко декларировать свой стиль.

Конечно, это возможно, только если у дизайнеров есть средства, чтобы с размахом оформить свою недвижимость. Усадьба Жан-Луи Деньо недалеко от Шантийи облетела множество интерьерных изданий в начале его карьеры. Замок Акселя Вервордта (Axel Vervoordt) недалеко от Антверпена стал примером для подражания среди декораторов. Келли Уэстлер (Kelly Wearstler) живет в роскошном доме на участке в три акра в Беверли-Хиллз к северу от бульвара Сансет. Эта испанская асиенда была перестроена для актера Уильяма Пауэлла в 1930-х годах — легенда гласит, что он сделал предложение Грете Гарбо в пристройке, известной как «Часовня».

Другим дизайнерам удается проявить творческий подход в меньшем масштабе. Например, Даг Мейер задекорировал одну из своих бывших нью-йоркских квартир примерно 3000 листами бумаги. На стенах спален было отражено около 500 различных сюжетов. Его нынешнее жилье — квартира площадью 80 кв. м² в кирпичном высотном здании в Челси. В ней примечательна розовая перегородка «Глубокий космос», вдохновением для которой послужили научно-фантастические фильмы и топографические карты. Есть в квартире и синяя библиотека, которую Даг сравнивает с аквариумом, стеновые панели из окрашенного стекла с узорами, похожими на микроорганизмы, и консоль, напоминающая драгоценный камень.

Однако возможность для дизайнера свободно выражать себя сопряжена с определенными проблемами. «Как декоратор, вы можете сделать две сотни вариантов одной и той же комнаты, — говорит лондонский дизайнер Клаудия Скафф (Claudia Skaff). — Возможности безграничны». «Мне нравятся рамки и конкретные задачи, которые передо мной ставят клиенты, — отмечает Ольга Мальева. — Я не думаю, что когда-либо работала над проектом, который бросал мне больший вызов, чем моя собственная московская квартира. У нее был самый строгий и требовательный заказчик, которого я когда-либо встречала».

Тем не менее, нет лучшего способа для дизайнеров усовершенствовать свои навыки и развить свой стиль, чем оформление собственных домов. Ведь клиенты в основном приходят к ним за проектами, которые уже видели, и хотят что-то похожее. Но сами дизайнеры необязательно хотят работать в одной и той же эстетике на протяжении всей карьеры. И что может лучше раскрыть ваш стиль, чем работа с единственным клиентом, который позволит делать все, что вы захотите, — с самим собой? Жан-Луи Деньо — прекрасный тому пример. Он создал себе имя на том, что осовременивал традиционные интерьеры, но его собственная квартира в Майами свидетельствовала о совершенно иных предпочтениях: стены из необработанного бетона и потолок, украшенный картиной, которая напоминает фотографию циклона со спутника.

Дизайнеры удивляют нас по-разному. Однажды я останавливался в пансионе Жака Гранжа (Jacques Grange) в Компорте, где обнаружил маленькие гипсовые статуи семи гномов на одном из каминов. Кажется, даже мастер утонченности не против нескольких ироничных штрихов! В парижской квартире Михаэля Коренгела и Жан-Пьера Кальваграка удивил цвет их туалетной бумаги — черный. Еще недавно это казалось вызывающим. И одним из самых сюрреалистических впечатлений, которые я когда-либо испытывал, было посещение чудесного дома Тони Дюкетта в Лос-Анджелесе, который напоминает шкатулку с драгоценностями. После моего визита духовный наследник Дюкетта Хаттон Уилкинсон увез меня на ужин в соседний дом Нэнси Кук де Эррер, которая познакомила The Beatles с Махариши Махеш Йоги. Это единственный раз в моей жизни, когда мне подавали лекарство в составе закуски… чтобы уменьшить неблагоприятные последствия супа из черной фасоли. С тех пор «Донридж» ассоциируется у меня с этими «таблетками из Беверли-Хиллз»!

Еще один мой фаворит — дом Жан-Филиппа Демейера на окраине Брюгге. Он расписал одну комнату геометрическим узором, который подсмотрел в готическом доме во фламандской деревне Дамм, где сочетались браком Маргарита Йоркская и Карл Смелый в 1468 году. Очарователен и лондонский pied-à-terre Натальи Масловой, зеленая цветовая гамма которого была вдохновлена парком Примроуз-Хилл.

И настоящий эталон непринужденного шика — квартира Мария Уссейми (Maria Ousseimi) в Бейруте. Расположенная на первом этаже дома 1870-х годов в районе Геммайзе, она является прекрасной иллюстрацией того, что вам не нужно заполнять комнату дорогими предметами, чтобы сделать ее стильной. Как сказала мне Уссейми, «мне не нравятся дорогие вещи. Я предпочитаю предметы с характером». Дискошар, установленный на потолке на время новогодней вечеринки, в итоге стал постоянным атрибутом интерьера. Китайские статуэтки, которые для всего мира казались бесценными реликвиями, на самом деле были куплены всего за 15 евро каждая. Меня удивило отсутствие люстры в гостиной с семиметровыми потолками. «А что бы ты повесил туда?» — спросила она. Я ответил: «Сама комната настолько внушительна, что там должно быть что-то невероятно грандиозное». Вместо этого она выбрала простую лампочку.