Успеть до конца театрального сезона: 5 поводов выйти в свет на премьеры

Этот год богат на премьеры для театра «Шалом». «Поезд жизни» — рассказанная «местным сумасшедшим» история «великого исхода»: попытке евреев из Восточной Европы имитировать свою депортацию в Палестину. «Люблинский штукарь» — рассказ о фокуснике, который мечется между любовницами, карьерными возможностями и крайностями собственной человеческой природы.

Оба спектакля душераздирающе психологичны: герои показаны, будто вывернутые наизнанку, — настолько искренне, печально и правдиво. Оба спектакля — о надежде в реальности, полной абсурда. И оба же спектакля современны и технологичны.

В «Поезде жизни» лауреата «Золотой маски» Галины Зальцман актеры вступают в контакт и с видеомэппингом, и с музыкой, специально созданной для спектакля, и с необычной пластикой, выдуманной для них хореографом Ильей Оши. А в «Люблинском штукаре» также лауреата «Золотой маски» Яны Туминой они становятся циркачами, осваивают приемы иллюзии и клоунады.

Повод 2. Сравнить два спектакля одного режиссера

Антон Федоров не только один из самых популярных молодых режиссеров, но еще и один из самых плодовитых. В этом году стартовали его «Мадам Бовари» в театре «Маска» и «Собачье сердце» в МТЮЗе — спустя 30 лет после первой постановки по этому произведению Булгакова на сцене этого же театра. Приятно угадывать почерк автора, который вырисовывает образы героев без прикрас и сглаживания углов, но при этом с огромным сочувствием.

Оба спектакля — попытка поразмышлять о предлагаемых авторам темах, а не стремление досконально точно передать все детали. Федоров, скорее, угадывает саму суть, настроение, идею и дух произведений. И при этом делает их очень по-своему. В «Бовари» — столь традиционное смешение «французского с нижегородским», в «Собачьем сердце», напротив, нарочитое избегание любимых цитат и уход в гротеск. Отдельные бонусы — ярчайшие актерские работы трупп театров.

Повод 3. Сравнить книгу, фильм и театральную постановку

Есть книги, которые экранизируют и ставят в театре чаще (например, «Пигмалион» Бернарда Шоу), есть те, которые обласканы меньше (например, «На дне» Максима Горького). Но из всех экранизаций часто выделяется какая-то одна, которую сложно «переплюнуть». Увидев однажды «Мою прекрасную леди» с Одри Хепберн сложно научиться видеть пьесу иначе. Ровно так же с фильмом-спектаклем «На дне», где сыграли Евгений Евстигнеев, Валентин Никулин, Андрей Мягков, Игорь Кваша.

В этом контексте смелость режиссеров, которые берутся за эти сюжеты и ставят их в современном театре, вызывает особое восхищение. В «Пигмалионе» Виктора Крамера в «Театре Сатиры» действо происходит в нарочито преувеличенных декорациях «лаборатории звука», превращая актеров в стимпанк-жителей этакого «Городка в табакерке» (хотя, скорее, шарманки). Ко всему прочему режиссер отказал героям Сергея Чонишвили и Ангелины Стречиной в счастливом финале, тем самым добавив трагизма постановке.

Да и в спектакле «Над не» МХАТ им. Горького (этом гимне борьбы с отрицанием) герои также оказываются в неожиданном пространстве — «действующей нейропсихологической обители» (Д.Н.О — по сути в психиатрической клинике). А медийный состав на сцене — Александр и Екатерина Стриженовы, Алиса Гребенщикова — добавляет постановке Галины Полищук задора и молодежности.

Повод 4. Сравнить постановки с 30- и 90-летней разницей

«Иногда они возвращаются». И это не цитата из тизера к хоррору., а констатация факта. Спустя 30 лет после постановки по Набокову Валерия Фокина в Театре Ермоловой — ныне под руководством Олега Меньшикова — вновь играют «Приглашение на казнь». Имя режиссера не менее звучное для современности, чем Фокина для советской публики. Марина Брусникина размышляет о «несовпадениях индивидуальности героя с окружающим миром» и выбором на непростую главную роль молодого актера Андрея Мартынова прозрачно намекает на то, что «всегда есть выход и спасение». Будущее — за «непохожими», прекрасными в своей индивидуальности людьми.

Еще большую разницу между постановками — 90 лет — в качестве козыря приготовила зрителям директор Театра на таганке Ирина Апексимова: Денис Азаров ставит на ее сцене «Веселых ребят». Режиссер не пытается слепо повторить успех фильма с Леонидом Утесовым и Любовью Орловой. Он признается, что его главная задача — исследовать эволюцию комедии и показать, что вера в светлое будущее, юмор и искренность будут востребованы во все времена.

Повод 5. Сравнить танцевальные шоу в театре

Переплетение жанров сегодня — «новый черный». Все чаще в театре мы слышим актуальный вокал и видим мощные пластические зарисовки. Танцем живет, например, спектакль «Все, что после» — полусон-полуреальность от хореографа Ольги Лабовкиной, которая впервые создала эксклюзивную постановку для артистов Балета Москва в «Новой опере». Необычайную пластику дополняют интересная сценография, электронная музыка и живая виолончель.

Однако агентство «Арт-Партнер XXI» Леонида Робермана пошло еще дальше и переплело сразу театр, танец и модный дизайн, пригласив в постановку «Русский рэгтайм» (о возможном развитии истории и моды, если бы не было Первой Мировой) хореографа Егора Дружинина и дизайнера Алену Ахмадулину с ее умопомрачительными костюмами с революционными «пасхалками».