Творчество Алексея Гавриловича Венецианова (1780 — 1847) — это не новелла-блокбастер, однако по наполняемости и качеству работ выставка «Пространство, свет и тишина» в Третьяковской галерее ни чуть не уступает большим ретроспективам. Венецианов не опрокидывает зрителя масштабом полотен, не втягивает в сложные эмоциональные перипетии. Зрителям предлагают отойти от сложных либескиндовских анфилад и открыть для себя «пространство, свет и тишину» — понятия, которые представляют базис творчества Венецианова, но при этом зачастую ускользают от зрителя в силу особенностей жанра. Если вы решитесь погрузиться в мир венециановской живописи, то поймете, что крепостная жизнь — лишь повод погрузиться в зазеркалье более сложных образов.
Не стоит забывать, что крестьян идеализировали и до этого. Можно было бы сказать, например, о портрете торжковской крестьянки Христиньи кисти Боровиковского, наставника художника, но это все еще сентиментальные идеи. Крестьяне кисти Венецианова принадлежат новой эпохе, где герои с сильными характерами пытаются найти себя в двойственном мире и не заблудиться на его границе. Так, доведенные до сакральной чистоты образы крестьянок в его живописи с их монументальными фигурами и кватрочентовскими лицами представляют едва скрытую аллюзию на образ Богоматери, чему и посвящен один из залов выставки.
Важно помнить, что романтизм, говорящий полутонами, перевел художника из ранга ремесленника в ранг творца. Но не только. Художник стал транслятором пограничных пространственных переживаний и едва уловимых эмоциональных ощущений. В работах Венецианова вы найдете растворяющиеся в воздухе силуэты и застылое пространство, растянутое во времени. Мы как зрители становимся свидетелями не просто продленного мгновения, но попадаем в мир безвременья. Именно поэтому тема сна была так важна для Венецианова. Художник либо прямо иллюстрировал героев спящими, либо создавал из близких ему народных образов мир полусна, тонкий и безмятежный.
Немалую роль в этом играет свет, мягко заполняющий пространство живописной «коробки». Он не просто льется изнутри-наружу, а размыкает пространство, ввинчивая зрителя в застывающую на его глазах мир. Ярче всего подобный прием демонстрирует картина «Гумно», где не только вырезана передняя стенка здания, но и сами люди будто бы под эффектом проникающего из разных проемов света начинают растворяться.
«Растворение» свойственно и для интерьерных героев. Маленькие фигуры с картин учеников Венецианова становятся говорящими элементами пространства. Не отделимые от комнат, как стоящий модный комод или мраморная скульптурная композиция, герои аккумулируют дополнительные смыслы вокруг раскрытых перед ними окон или дверей, ведь через них проникает тот самый воздух свободы и мечты.
Подобные интерьерные работы, конечно, резонно вписываются в мировой контекст немецкого и австрийского бидермейера, принимающего своеобразные черты в зависимости от национального воплощения. Произведения этого круга наделены идеализированной поэтичностью: будь то спящий пастушок на опушке или чтение письма в интерьерах комнат, заполненных до мелочей. Аналогии с произведениями европейских коллег не только важно, но и нужно проводить, ведь романтизм был не только русским явлением. И хотя создатели выставки не предусмотрели подобных параллелей, не стоит забывать о тонких взаимосвязях между работами круга Венецианова и живописью представителей бидермейера. Именно они помогут глубже проникнуть в темы пространства, света и тишины, и лучше понять роль, которые эти элементы играли в творчестве художников начала XIX века.
Когда: до 6 февраля 2022
Где: Третьяковская галерея, Инженерный корпус, Лаврушинский переулок, 12
