Цвет в объективе
Николай Рахманов — один из пионеров цветной фотографии в СССР. Цветная фотография в советское время была удовольствием в разы более трудоемким, нежели черно-белая. А расходные материалы были в дефиците и стоили очень дорого. Осваивать цвет Рахманов начал в 1950-х, а заниматься преимущественно цветной съемкой стал, когда работал в журнале «Радио и телевидение» (1966-1968) — одном из первых полностью цветных советских периодических изданий. Нужного кадра приходилось ждать часами и снимать с одного дубля. Однако именно цветная фотография стала визитной карточкой Рахманова: московские крыши в нежном сиреневом свете заката, золото куполов на фоне черных грозовых туч или Красная площадь в молоке морозного тумана.
Портреты Москвы
В 1970-х годах Николай Рахманов, как сейчас говорят, ушел на фриланс: он оставил работу в официальных институциях и занялся любимым делом — съемкой города. За десятилетия своей работы Рахманов объездил многие уголки Советского Союза, бывал и за границей. Но главной его музой всегда был город, где он родился и прожил всю жизнь — Москва. На протяжении многих лет он снимал одни и те же места, повторял ракурсы. Но он не цитировал сам себя — таким образом Рахманов создавал фотографическую биографию Москвы.
Московский Кремль
Фотографии Московского Кремля стали еще одной визитной карточкой творчества Рахманова. За свою долгую карьеру он свел знакомство с комендантами Кремля, и благодаря этому мог получать доступ к самым труднодоступным точкам для съемки. Так, благодаря Сергею Шорникову, Рахманову удалось сделать одна из самых уникальных панорам из 16 фрагментов — самая большая фотография за всю творческую жизнь фотографа. Когда Кремль ремонтировали накануне Олимпиады-80, он уговорил Шорникова пустить его на строительные леса — точка съемки находилась выше креста колокольни Ивана Великого. Условия были экстремальные: площадка 2 на 2 метра, легкие ограждения, порывистый ветер… Вспоминая тот день, Рахманов признавался, что первые двадцать минут боялся встать на ноги — день был солнечный, но ветреный. Каждый кадр этой панорамы он снимал, идя вслед за солнцем. Перед уходом он зашел к коменданту поблагодарить за такую возможность, а тот пожаловался, что весь день не мог работать: «все смотрел: сдует тебя — не сдует».
