В первую очередь я галерист, нежели коллекционер. Но четкой грани между коллекцией и собранием (в случае, если это собственность) галереи, конечно, нет. И это настоящий авантаж. Большое удовольствие время от времени обновить развеску или сделать перестановку, заменив предметы дизайна и арта, живущие дома, чем-то из галереи.
В квартире у меня этакий французский хаос: белые стены, лепнина, старинные занавески, куча книг и, конечно, искусство и дизайн. Из мебели тут и антиквариат, и знаковый дизайн ХХ века, и современные предметы. Письменный стол в стиле Луи XVI, кресла Жаннере (Pierre Jeanneret), Соттсасс (Ettore Sottsass) — вся эта эклектичность смотрится органично. И, наверное, как-то характеризует меня. Про себя называю это «подход Гранжа», подразумевая старого звездного парижского декоратора Жака Гранжа (Jacques Grange). Даже в его новых проектах есть ощущение, что семья жила в доме много лет, а рука декоратора не видна — в этом вся прелесть и легкость. И жизнь! Есть красивые «стерильные» интерьеры, но они не про меня.
Искусство у меня дома тоже разное, но в пределах ХХ века и современности: парижская школа, послевоенная европейская абстракция, наши нон-конфрмисты, современные художники. На некоторых именах хочу остановиться подробнее.
Известно, что Нобуёси Араки (Nobuyoshi Araki) — эпатажный фотограф, чьи выставки в Японии запрещают, а альбомы с его работами пользуются неизменным спросом. Сам Араки с удовольствием поддерживает свою репутацию циничного безумца: дает шокирующие интервью, носит смешные очки и глупую прическу. Чуть менее известно, что в 1960-е, когда он уволился из рекламного агентства и начал трудную жизнь свободного художника, в Японии были временем великого разочарования, породившего поколение фотографов, беспощадно вглядывающихся в мир и не менее беспощадно — в себя. Для них снимать значило жить. Араки — один из них. В 1980-е он работал кинооператором у режиссера-бунтаря Сэйдзюна Судзуки. Фотографировать для него — так же естественно, как дышать, а его накопленный опыт так огромен, что любой снимок, каким бы спонтанным он ни был, заставляет долго смотреть на себя — так цепок натренированный взгляд фотографа. На стенах нашей квартиры есть несколько больших фотографий Араки.
Михаил Чернышов — московский художник, в 1980 году навсегда покинувший СССР. Чернышов считается пионером живописи «жестких контуров», настоящим визионером, внёсшим особый вклад в развитие российского искусства. Самый насыщенный период его творчества — несколько лет перед отъездом. Он сполна воспользовался послаблениями, на которые власть пошла после Бульдозерной выставки, и организовал две групповые выставки абстрактной живописи на открытом воздухе, сначала в Воронцовском парке, а потом в Царицынском, где мотивы живописи повторялись в увеличенном масштабе в ландшафте и в уменьшенном — в одежде художников. Обе выставки назывались «Удвоение». Это общее название работ Чернышова с фрактальной композицией, где центр симметрии с каждым шагом смещается в сторону на половину расстояния до края. Из таких работ в основном состояла единственная советская большая персональная выставка Чернышова в Горкоме графиков (1978). На этой выставке показывали и одну из самых серьезных работ «Диагональное удвоение», которая в настоящее время висит дома и тоже принадлежит нам.
Игорь Шелковский — автор из знаменитой плеяды московских неофициальных художников 1960–1970 годов. С середины 1970-х он жил во Франции, где издавал тот самый журнал «А-Я» — единственный источник, из которого мир узнавал о новом искусстве в Советском Союзе. Шелковский занимается и живописью, и графикой, но в первую очередь он скульптор. Обе его мастерские, французская и московская, наполнены скульптурами — или полностью абстрактными, или фигуративными, предельно обобщенными, похожими на объемные пиктограммы. Шелковский монументалист, он любит масштабировать свои работы. Маленькие скульптуры он рассматривает как модели крупных, многометровых фигур или структур, которые могли бы стоять на площадях. Несколько небольших скульптур Шелковского, металлических и деревянных, из нашего домашнего собрания можно увидеть и в моем жилище.
Йонатан Мезе (Jonathan Meese) — известный современный немецкий художник. В 1998 году он получил диплом в Художественной академии Гамбурга и в том же году дебютировал на Берлинской Биеннале. Почти все его творчество относится к XXI веку. Мезе называют продолжателем неоэкспрессионистов 1980-х годов и венских акционистов. Его живопись полна знаков и образов, отсылающих к первобытному искусству, массовой культуре XX века и «трудному прошлому» Германии: спиралей, стрелок, тевтонских крестов. Как и полагается акционисту, художник использует в качестве медиа собственное тело: носит одежду Adidas с узнаваемой символикой, сочетая ее с другим германским символом — винтажным Железным крестом на груди. Эти эскапады не помешали ему стать всеобщим любимцем: каждый год в разных городах мира проходит по несколько персональных выставок Мезе, а его работы приобрели крупнейшие музеи. Одна вещь Йонатана Мезе — на стене в гостиной.
Храфнкель Сигурдсон (Hrafnkell Sigurðsson) — современный исландский художник. В 1980-е годы он был рок-музыкантом и активным участником бурной культурной жизни тогдашнего Рейкьявика, потом учился на художника в Мааастрихте и Лондоне, а с середины 2000-х снова живет в Рейкьявике. Сигурдсон работает в разных медиа, но главное из них — фотография. Он делает серии фоторабот, где рукотворные вещи помещены в естественную среду, и пристальный взгляд камеры обнаруживает в их сочетании неожиданную красоту. Например, прозрачные структуры в мерцающем свете из серии Revelation (2014) — это листы пупырчатой упаковочной плёнки, плавающие в морской воде. Большая ярко-синяя вещь из этой серии украшает гостиную.
Кресла из Чандигарха воплотил Пьер Жаннере (Pierre Jeanneret), двоюродный брат Ле Корбюзье (Le Corbusier), самого известного архитектора XX века. В 1950-е они вместе проектировали город Чандигарх, столицу индийского штата Пенджаб. Административный центр Чандигарха — всемирно известный архитектурный ансамбль, поздний шедевр Ле Корбюзье. С 1955 до 1965 года Пьер Жаннере занимал пост главного архитектора этого города. Вся мебель, которая стояла в 1960-е и 1970-е годы в общественных зданиях Чандигарха, сделана по его проектам.
В Пенджабе тогда не было мебельной промышленности и Жаннере передавал свои чертежи местным ремесленникам, которые делали по ним предметы вручную из местных пород дерева, обычно из тика. К началу XXI века эта мебель обветшала. Чиновники не видели в ней никакой ценности и, не обращая внимания на протесты пенджабских архитекторов, продавали её на аукционах по бросовой цене. Три французские галереи официально вывезли определенные количества мебели из Чандигарха и стали выставлять ее в Европе и Америке. Мебелью торговали знаменитые аукционные дома, о ней издавали книги. Эти предметы полюбили включать в свои проекты такие дизайнеры интерьеров, как Винсент ван Дуйсен (Vincent Van Duysen) и Аксель Вервоордт (Axel Vervoordt). Они появились в домах знаменитостей. Узнав об этом, индийские власти запретили вывозить мебель Чандигарха из страны.
Сейчас стулья, кресла и журнальные столики, спроектированные Пьером Жаннере для Чандигарха, встречаются повсюду. Чаще всего это некачественные реплики. И даже продукция, которую выпускают по лицензии (например, фабрика Cassina), в деталях отличается от того, что делали вручную в индийских мастерских в 1950-е. Ранние, настоящие издания этой мебели — коллекционная редкость. К ним должны прилагаться весомые сертификаты. Аутентичный комплект Easy Chairs имеется у нас дома.
Датчанин Поуль Кьярхольм (Poul Kjaerholm)— легенда скандинавского дизайна. В Дании до конца 1950-х годов мебель чаще всего делали вручную, небольшими партиями, в маленьких мастерских, которые славились виртуозным уровнем исполнения. Кьярхольм был одним из первых, кто начал работать с новыми материалами — гнутой фанерой и металлом. Его предметы выглядят индустриальными. Но это только видимость. На самом деле это такие же штучные вещи. Эйвинд Кольд Кристенсен, торговый агент Кьярхольма, объединил под своей маркой нескольких ремесленников (в частности, кузнеца Херлуфа Поулсена), и те вместе с дизайнером делали каждый предмет вручную с таким вниманием к деталям, которого при фабричном производстве добиться невозможно. В 1980-е, после смерти Кьярхольма и Кристенсена, права на производство их мебели перешли к фабрике Fritz Hansen. Качество производства на этой фабрике высокое, и всё же прижизненные издания Кьярхольма ценятся куда больше. В нашей коллекции есть знаменитый шезлонг Кьярхольма производства Кольда Кристенсена — один из главных фетишей коллекционного дизайна.
Рой Лихтенштейн (Roy Lichtenstein) в представлении не нуждается: стоит произнести «поп-арт», и первая зрительная ассоциация — его «живопись типографского растра». Но, конечно, на одном приеме знаменитым не станешь. Лихтенштейн больше, чем имитатор комиксов. Он делал настенные росписи в университетах и музеях, разукрашивал автомобили, один раз даже разработал логитип. Немецкая фабрика Vorwerk в рамках серии Dialogue Art Collection (1988) сделала небольшой выпуск ковров по эскизам разных известных художников: в частности, Сэма Фрэнсиса, Дэвида Хокни (David Hockney) и других. Ковер по эскизам Роя Лихтенштейна находится в нашей спальне».