Давайте сразу проясним разницу между фиджитал и диджитал. И почему первое слово — редко употребляемое — решили взять в название галереи?
Александр Карлявин, исполнительный директор VS Gallery.
Когда мы говорим про диджитал, то имеем в виду исключительно цифровые произведения, которые полностью созданы при помощи каких-то программ, нейросетей и живут только в цифровом пространстве. И экспонируются где-то в метавселенных, которые сейчас активно развиваются, в общем, существуют только в цифровом мире. А слово «фиджитал» как раз наиболее ярко и точно описывает концепт именно нашей деятельности: мы берем тот самый цифровой первоисточник и при помощи современных технологий и материалов думаем, как это перенести в физический мир. То есть мы в цифровую экосистему никого не погружаем, даем людям возможность смотреть на такое искусство в привычном материальном формате. Конечно, в идеале мы мечтаем, чтобы наша галерея из фиджитал-формата в дальнейшем перешла полностью в цифровое направление. Но сейчас это то, где мы себя чувствуем максимально комфортно. Более того, мы видим отличный отклик на то, что делаем.
То есть вы считаете, что в перспективе цифровой формат будет больше занимать коллекционеров, чем физические объекты?
Считаю, что да. И мы хотим познакомить их при помощи нашего фиджитал-формата в первую очередь именно с цифровыми работами. То есть мы говорим, что цифра — вот, пожалуйста, это абсолютно такое же произведение искусства. И мы нашли способ, чтобы вы могли его увидеть вживую, повесить у себя дома на стену или поставить скульптуру на подиум. Но есть еще более удобный формат — это цифровая версия работы, которая вообще всегда с вами, и вы можете к ней иметь доступ с вашего телефона, загрузить на любую плазму, также наслаждаться ею и видеть всегда.
Насколько последний формат отождествляется, например, с видео-артом?
Думаю, видео-арт — это практически то же самое. Просто он зачастую ставит перед собой гораздо более сложные задачи. Часто мы смотрим на видео-арт в формате фиксации действий художника. То есть это определенный сюжет, определенный творческий замысел, который нам показывают в таком видео-формате. Часто также видео-арт используется для документации перформанса либо каких-то других действий. И это такое же полноценное цифровое искусство.
Что из себя представляет диджитал-арт в вашей галерее? Имеет ли сюжетность или это просто визуальное удовольствие?
В зависимости от резидента галереи вкладывается различный смысл. Например, Кирилл Рейв, когда делает свои работы, отрисовывает их полностью вручную. Ринат Абдрахманов обожает поле экспериментов с нейросетями, в процессе создания его цифровых работ могут принимать участие и десять, и пятнадцать различных нейросетей в зависимости от того, какую он ставит задачу. Но в основе всего всегда лежит знание истории искусств, то есть это всегда концепт.
Все их произведения — части какой-то серии, большого замысла. Поэтому всегда это не просто картинка, а именно определенные смыслы, которые туда закладываются. Поэтому мы своих резидентов и называем художниками, а не дизайнерами, делающими прикольные картинки, которые здорово выглядят. У Рината, например, большой визуальный разброс в зависимости от того, что он делает. Он исследует большое количество различных тем, и иногда, увидев какую-то из его серий, невозможно сказать, что другая тоже принадлежит ему.
Какие, например?
То, что мы показывали на первой выставке, — его игра с определенными сетками. Он загружал в нейросеть фотографии, сделанные в родном Казахстане, они обрабатывались. Мы получали такой своеобразный гибрид фотографий природы, то есть направление сюжета, который нейросеть преобразовала достаточно сильно. И на эти работы он накладывал сетку, которую можно увидеть, — это часть перемещения реально существующей природы в некое цифровое пространство. А годом ранее он много экспериментировал с пластикой человеческого тела: также обрабатывал нейросетями фото людей, и мы видели совсем другие работы, имеющие совсем иной смысл. То есть у этих серий абсолютно разный визуальный язык.
Можно ли понять в такой работе, сколько сделано человеком и сколько машиной?
Все сделано человеком! У классического художника есть холст, масло, и это его инструменты в работе. У цифрового автора свой набор цифровых инструментов. Далее все — именно его труд. Нейросеть просто помогает ускорить трудоемкие процессы. И это здорово, экономит большое количество ресурсов. Благодаря этому художник может успеть поэкспериментировать, посмотреть различные направления, быстрее обрести какое-то собственное «Я».
Имеют ли ваши цифровые работы тираж? И как он у вас регулируется?
Все наши работы — уникальные. Мы в это закладываем определенную ценность: несмотря на то что это цифра, она может быть такой же уникальной, как картина, и быть доступна в единственном экземпляре. А наш небольшой бонус в том, что если с физическим объектом что-то вдруг может произойти, то мы все же можем восстановить произведения для клиента. К каждой работе прилагается сертификат, где есть полное описание и указан тираж. Кроме того, мы заключаем договор с художниками. Да и сами они понимают, что не в их интересах делать копии: если это всплывет, то его творческий путь можно считать полностью разрушенным.
Диджитал-артом у нас занимается не так много художников. Как подбирали свой пул? Были ли это авторы, уже работающие в этой области, или просто с идеями, которые вы продюсировали?
У нас такая история: два резидента питерские, один московский, а четвертый, Ринат, вообще родом из Казахстана, но живет в Петербурге. Получается довольно весело: в Питере куют, а в Москве продают. Когда я познакомился с Ринатом, он работал только с цифрой, физических объектов у него практически не было. И я предложил попробовать себя в фиджитал. Так сложился симбиоз. Но если Ринат и Кирилл этим занимались достаточно давно и имели определенный бэкграунд, то Данил и Юля значительно моложе, новые и перспективные. И мы подтягиваем их и создаем один определенный уровень для галереи.
Насколько успешен был их опыт в этой сфере до вас?
Продажи были, сейчас их стало больше. Благодаря тому, что галерея помогает с производством объектов, у них увеличилось количество именно творческой работы. У всех, кроме Данила, уже была своя выставочная история. У Кирилла, например, была выставка в одном из государственных музеев Финляндии.
Лично вас что побудило уговорить владельцев кардинально поменять сферу деятельности галереи?
В основе лежал мой музейный опыт — это пять лет работы с Ольгой Свибловой в Мультимедиа Арт Музее. И недавно прошедшее там же биеннале «Искусство будущего», которое и легло в основу всей этой идеи. Именно при его подготовке я сам для себя понял, что обычное искусство меня больше не возбуждает.
Какие художники и работы в области диджитал-арта в истории искусства для вас являются эмблематичными?
Самый яркий и известный российскому зрителю (его выставка проходила в Пушкинском музее в Москве) — это, конечно, Билл Виола. И хоть его и считают классиком видео-арта, у него точно такое же цифровое искусство.
Собираетесь ли вы работать только с российскими художниками?
Мы делаем фокус на российских авторах, но сотрудничество с иностранными художниками тоже есть в планах. Хочется показывать международных звезд, чтобы быть полностью в контексте. Например, очень хочу турецко-американского художника Рефика Анадола! Дико нравится то, что он делает!
Насколько российские музеи интересуются диджитал-артом? Есть планы работы с ними?
Интерес потрясающий. Но проблема работы с любым музеем заключается в том, что это государственное учреждение. Им много чего хочется, но бюджеты есть не на все. Когда мы говорим про цифру, то сразу понимаем уровень бюджета для такого проекта, он немалый. И задача — найти спонсоров. А предварительная договоренность с несколькими институциями у нас есть: наши резиденты будут включены в проекты.
