Дом-легенда: павильон «Эрмитаж» в Царском Селе (1744–1754)

Изящная затея галантного века — блистающий золотом павильон, созданный для уединенных раздумий или приватных встреч вдали от многолюдного общества. В таких павильонах отменялся придворный этикет, и властители мира чувствовали себя, как им казалось, простыми смертными.

Хижина отшельника — так переводится с французского слово Hermitage. И раз уж царственная особа желает стать отшельником — то со всей полагающейся ей роскошью. Так решила веселая дочь Петра I Елизавета, отдавая приказание воздвигнуть в Дикой роще царскосельского парка «каменный дом, называемый Армитаж». Как и все постройки самой непостоянной императрицы, павильон строился долго — с 1744 по 1754 год. Строительство завершил придворный архитектор Франческо Бартоломео Растрелли — сложные формы, изощренный декор павильона наконец-то удовлетворили требовательную заказчицу.

Первые гости были приглашены в павильон в августе 1754 года. По воле императрицы в этот день «в селе царском господ чужестранных министров и российских знатных особ в Армитаже» угощали «обеденным кушаньем на две перемены…». С этого момента Эрмитажные приемы, рассчитанные на 35 персон, стали постоянным аттракционом для всех именитых гостей русского двора.

Сама Елизавета обедала в Эрмитаже всего пять раз (последний визит состоялся в сентябре 1761 года, за три месяца до ее кончины), но гостей приглашала постоянно, прекрасно понимая, что зрелище, их ожидавшее, заслужит похвалу и еще раз позволит удивиться фантазии и возможностям хозяйки Царского Села.

Золоченая резьба, живописные плафоны, наборные паркеты и тончайший фарфор встречали гостей. И почти никаких слуг — не забывайте, это же дом отшельника! Главный кунштюк Эрмитажа — подъемные столы — позволяли обойтись без посторонних глаз. Уже накрытые, столы поднимались в Большой зал из нижнего этажа. Перемена блюд тоже не доставляла хлопот — механизм позволял поднимать и опускать даже отдельные тарелки.

Новая эпоха утверждала новые вкусы. И Екатерина II в 1777 году приказала засыпать канал, который Елизавета Петровна так и не смогла наполнить водой — нехватка воды для подобных увеселений была извечной проблемой этой резиденции. Мраморная площадка вокруг Эрмитажа стала лугом в пасторальном вкусе. В XIX веке павильон пребывал в летаргическом сне, за исключением, пожалуй, приема в честь празднования бракосочетания будущего императора Николая I в 1817 году. Других упоминаний «Армитажа» в придворной летописи не обнаружено.

Парадоксально, но придворный блеск вернулся в павильон после революции, когда он был открыт для широкой публики, а столы вновь сервированы к приему гостей. Архивные фотографии 1930-х годов стали единственным документом, который позволил восстановить убранство павильона по состоянию на предвоенное время.

Война пощадила «убежище отшельника». Эрмитаж не был разрушен и не погиб в пожаре, как все остальные постройки Царского Села. Сохранились, хотя и сильно пострадали, резьба, фрагменты живописи, наборные паркеты и даже давно не использовавшиеся механизмы столов. Но восстановление павильона затянулось на десятилетия. Первая попытка была предпринята в 1950-е годы, затем в 1980-е и в начале 1990- х. Павильон долго стоял законсервированным, и, казалось, вновь погрузился в забытье.

Завершение реставрации Эрмитажа в 2010 году стало не только главным подарком к 300-летию Царского Села, но и своеобразным памятником нескольким поколениям реставраторов, трудившихся над восстановлением пригородных дворцов Петербурга. В процессе реставрации были не только сохранены уникальные детали отделки середины XVIII века, но и элементы, воссозданные в 1950-е и 1980-е годы. Их ценность огромна, ведь многие реставраторы, трудившиеся в те годы, еще помнили, как выглядел павильон до войны. Восстановлен ров и «шахматная» мраморная площадка вокруг павильона. Собраны подъемные механизмы, а на столы вернулись канделябры, фарфоровые сервизы и хрусталь.