ДЕФИЦИТНЫЕ ТОВАРЫ И ПРОДУКТЫ
Главным показателем успеха в СССР был не столько размер зарплаты, сколько возможность достать так называемый «дефицит». Зарабатывать вы могли достаточно, но вот купить на свои сбережения что-то было уже сложнее: полки магазинов были пустыми, а если что-то и выбрасывалось в продажу, то это сметали с прилавков в считанные минуты. Чтобы достать такую роскошь, как шубу, фарфоровый сервиз, цветной телевизор, ковер или даже просто красную икру к новогоднему столу, советские домохозяйки шли на многие жертвы и хитрости.
А вот номенклатура имела к этим благам более свободный доступ. Это и продуктовые заказы, которые получали через ведомственные организации, и спецраспределители, куда обычным смертным было не попасть и где партийные работники и важные чины могли купить буквально все — от икры и красной рыбы до дорогого коньяка, шоколада и дефицитного сервелата.
«Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам — членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. И немедленно же он обращал к небу горькие укоризны за то, что оно не наградило его при рождении литературным талантом, без чего, естественно, нечего было и мечтать овладеть членским МАССОЛИТским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой, — известным всей Москве билетом», — писал Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита»,
ВЕДОМСТВЕННЫЕ КВАРТИРЫ И ДАЧИ
Еще один пример привелигированного положения в эпоху СССР — квартира и дача. Во времена жилого кризиса, когда большая часть страны утилась в коммуналках, свое собственное жилье было настоящей роскошью. В СССР частной собственности не было, поэтому купить квартиру было нельзя. Государство давало их бесплатно, но либо приходилось годами стоять в длинной очереди, либо вступать в жилищный кооператив и пытаться получить кооперативное жилье. У советской же элиты были отдельные квартиры в сталинских домах и даже ведомственные дачи, где можно было жить круглый год.
О том, как и кому выдавались вожделенные ведомственные квартиры и дачи, читаем там же в «Мастере и Маргарите» на примере сотрудников МАССОЛИТа:
– А сейчас хорошо на Клязьме, — подзудила присутствующих Штурман Жорж, зная, что дачный литераторский поселок Перелыгино на Клязьме — общее больное место. — Теперь уж соловьи, наверно, поют. Мне всегда как-то лучше работается за городом, в особенности весной.
– Третий год вношу денежки, чтобы больную базедовой болезнью жену отправить в этот рай, да что-то ничего в волнах не видно, — ядовито и горько сказал новеллист Иероним Поприхин.
– Не надо, товарищи, завидовать. Дач всего двадцать две, и строится еще только семь, а нас в МАССОЛИТе три тысячи.
– Три тысячи сто одиннадцать человек, — вставил кто-то из угла.
– Ну вот видите, — проговорила Штурман, — что же делать? Естественно, что дачи получили наиболее талантливые из нас…
– Генералы! — напрямик врезался в склоку Глухарев-сценарист.
Бескудников, искусственно зевнув, вышел из комнаты.
– Одни в пяти комнатах в Перелыгине, — вслед ему сказал Глухарев.
– Лаврович один в шести, — вскричал Денискин, — и столовая дубом обшита!
ПУТЕВКИ ЗА ГРАНИЦУ И В САНАТОРИИ
Отпуск в престижном ведомственном санатории с процедурами и трехразовым бесплатным питанием также был для многих недостижимой мечтой. Путевки распределялись через профком, до многих простых граждан они просто не доходили. А уж съездить за границу для советского человека было и вовсе чем-то нереальным, если ты, конечно, не дипломат, не жена дипломата и не высокий чин.
Если же обычный гражданин хотел посетить западную страну по приглашению, ему требовалось принести в ОВИР разрешение от начальника и характеристику с работы и подробное письменное объяснение, зачем и почему ему требуется выехать из СССР. Разумеется, все бумаги сразу передавались в КГБ, которое и выносило свой вердикт.
Многие граждане были а-приори «невыездными» в силу специфики своей работы, национальности или неблагонадежности, их не пускали за рубеж даже по работе и на лечение. Здесь можно вспомнить Венечку Ерофеева, которому главный хирург-онколог Сорбонны обещал восстановить голос после операции, но власти не выпустили писателя из страны. Причина для отказа на сегодняшний взгляд смехотворна: четырехмесячный перерыв в работе в 1963 году.
В туристических поездках к группе прилагался гид, в обязанности которого входило следить за туристами и доносить обо всех нарушениях «наверх». Их селили только в определенные гостиницы, а гулять по городу можно было только по согласованному маршруту в сопровождении все того же гида (который обычно был сотрудником КГБ). Общаться с иностранцами также было строго запрещено.
БЫТ И ПРИСЛУГА
Разница между элитой общества и обычными советскими гражданами еще больше ощущалась в быту. Чешские стулья, финские гарнитуры, вожделенный ковер на стене, хрустальный сервиз — все это доставалось «по блату» и хранилось в доме на самом видном месте, как предмет особой гордости. Еще одним показателем достатка и статуса было наличие в доме прислуги, или, как ее называли в советское время, домработницы.
СОБСТВЕННЫЙ АВТОМОБИЛЬ
Автомобиль не роскошь, а средство передвижения? Иронию Ильфа и Петрова можно понять: в советское время собственное авто (а иногда и с персональным водителем) было доступно лишь избранным. Высшие слои общества обычно ездили на служебных лимузинах «ЗиЛ», чинам пониже полагались «Волги» со спецномерами. А обычный советские граждане годами стояли в очередях, чтобы приобрести «Жигули»-копейку, «Москвич» или «Запорожец».
