Часть мебели перевезли сюда из бывших домов хозяев, в том числе из Ленинграда
МИХАИЛ БАРЫШНИКОВ: На самом деле истории очень много лет. В 1998 году мой друг модельер Оскар де ла Рента (Oscar de la Renta) пригласил меня выступить на его благотворительном мероприятии в честь открытия приюта для сирот в Ла-Романе. В то время я находился, кажется, в Пуэрто-Рико, и он отправил за мной частный самолет.
Меня доставили прямиком к нему на виллу в Пунта-Кане. Помню, я добрался до места уже глубокой ночью и сразу же заснул. Утром, осмотрев дом, я просто обезумел от красоты, которая меня окружала, — сад, обстановка, мебель… Оскар и его жена Аннет — люди с невероятным вкусом.
ЛИЗА РАЙНХАРТ: Отлично помню, как меня разбудил звонок мужа, который кричал в трубку: «Лиза, я в раю!» Чтобы вы понимали: Миша никогда не звонит мне по пустякам, но он был явно впечатлен.
М.Б. В то утро у Оскара была какая-то встреча, и, уходя, он бросил мне: «Миша, можешь пообедать с Хулио!» (Иглесиасом. — Прим. ред.)
Л. Р. Вот тогда и родилась идея с домом. Иглесиас соблазнил мужа на покупку участка.
«У нас есть свой собственный „балкончик Джульетты“, только с видом на океан»
М.Б. Я уже как-то встречался с Хулио раньше и знал, что он очарователен. Атмосфера была как в какой-нибудь балийской деревне — бунгало, бассейн, дружная компания. Присутствовал и его отец. Мы все сели на улице. В Доминикане обычное дело — провести три или четыре часа за столом. Еда была просто невероятная.
К тому времени, как солнце село, мы все, включая Оскара, который к нам присоединился, были абсолютно пьяны и счастливы. Тогда мне рассказали, что в этих местах в Puntacana Resort & Club продается земля и есть возможность поселиться рядом и наслаждаться всем этим великолепием каждый день. Мы навели справки, нам предложили хорошую цену, и я сказал «да»!
Дом решили строить сразу, не затягивая. Но я был занят в шоу в Нью-Йорке и не успел толком подумать, как все это организовать. Тогда Оскар порекомендовал мне своего архитектора — Эрнесто Буха. Он пришел на мое выступление. Потом мы с Лизой пригласили его на ужин, чтобы все обсудить.
Л. Р. Эрнесто — необыкновенно интересный человек и неординарная личность. Он родился на Кубе, учился в Гарварде. Нам понравилось, что в его проекте после разговора с нами появилась некая театральность — арки, колонны, испанский колорит.
«Жаль, что мебель не умеет говорить. Прекрасный бы получился вечер воспоминаний»
М. Б. Кусок земли, который мы купили, смотрит прямо на океан. Конфиденциальность — огромный плюс для нас. Дом построили на холме — участок спускается к воде. Внутренний двор похож на монастырский или двор римской виллы с фонтаном посередине. У нас есть даже свой собственный «балкончик Джульетты», только с видом на океан.
«Провести три или четыре часа за столом — в Доминикане обычное дело»
Дом выглядит довольно грандиозно со стороны океана и не слишком претенциозно со стороны дороги — то, что было нужно. Строительство растянулось на два года. Мы сразу стали приезжать сюда вместе с детьми. Нашей младшей дочери Софии на тот момент — четыре года. Из мебели был буквально самый минимум.
Л. Р. Мягко сказано… это была почти монашеская обстановка, полная аскеза.
М. Б. Не хватало стульев, кресел, некуда было всех посадить, почитать перед сном — тоже проблема… Не прикрутили лампы. Но для меня во всей этой обстановке было свое очарование незаконченности.
Л. Р. Детям это было невозможно объяснить. Они предпочитали проводить время где-нибудь на пляже Club Med.
М. Б. Да, но зато сейчас они с удовольствием сюда приезжают, привозят друзей и возлюбленных. И они уже не дети.
Л.Р. У дома очень удачная планировка, здесь всем найдется место. И он наполнен удивительными вещами.
М. Б. Из мебели я многое перевез из своего старого дома в Коннектикуте, в частности редкие предметы, которые я купил на Тайване.
Л. Р. Еще какие-то вещи — старый монастырский стол, несколько стульев, зеркало — были привезены с Сен-Барта, там мы тоже какое-то время жили, а потом продали дом. Что-то купили в Нью-Йорке и Париже.
М. Б. Есть и мебель, привезенная из старой петербургской квартиры моего учителя. Кроме того, китайский антиквариат. Владелец лавки профессионально занимался балетом, узнал меня. Я приходил к нему в магазин два дня подряд — мы много беседовали об искусстве, рассматривали его коллекцию, и в результате я кое-что купил. Я всегда интересовался мебелью. Еще когда жил в Ленинграде, многие мои друзья коллекционировали мебель красного дерева XVIII–XIX веков.
Л.Р. В прошлом году мы решили сделать ремонт, отреставрировали мебель, текстиль, повесили новые шторы.
М. Б. Наконец прикрутили везде лампочки для чтения!
Л. Р. За все эти годы, что мы сюда приезжаем, наш образ жизни менялся. Дом — по-прежнему то место, где мы все встречаемся. Я в основном читаю и много пишу, общаюсь с соседями — у нас теплые отношения. У Миши здесь всегда открывается второе дыхание, откуда-то берется сумасшедшая энергия. Он становится невероятно деятельным.
М. Б. Но Нью-Йорк всегда на проводе! Дом не только для отдыха, но и для работы. У меня здесь есть станок и небольшая студия. Из развлечений — гольф, рыбалка. Когда мы стали приезжать в Доминикану чаще, я начал фотографировать местных танцоров. Фотопроект перерос в книжку — Dominican Moves (издательство Baryshnikov Productions, N.P.).
Вообще, в этом доме самое ценное для меня — это предметы, связанные с прошлым. Каждая вещь свидетельствует о чем-то важном, что мы с Лизой пережили за последние 40 с лишним лет, с тех пор как я переехал в Штаты. Очень жаль, что мебель не умеет говорить. Прекрасный получился бы вечер воспоминаний.
«Нью-Йорк постоянно на проводе. Этот дом не только для отдыха, но и для работы»
