Чарльз Макинтош
Чарльз Ренни Макинтош (Charles Rennie Mackintosh, 1868–1928) — шотландский архитектор, художник и дизайнер мебели.
С раннего детства он серьезно занимался рисованием, стал одним из лучших выпускников Школы искусств Глазго.
Во время обучения он сблизился с однокурсниками Гербертом Макнейром и сестрами Маргарет и Фрэнсис Макдональд. Друзья называли себя «Четверкой из Глазго» и вместе занимались живописью, графикой, конструированием мебели и дизайном интерьеров.
Маргарет стала Макинтошу не только соавтором, но и супругой: они поженились в 1900 году.
«Я всего лишь талантлив, а Маргарет гениальна», — часто говорил Макинтош о жене, которая рисовала эскизы ко всем его интерьерам
Хилл-хаус — место уникальное. Это и семейное гнездо, и музей, и материализованный арт-манифест, и художественная энциклопедия. Макинтош получил заказ на Хилл-хаус в 1902 году. К этому времени в Глазго уже был возведен первый флигель спроектированного им нового здания Школы искусств. К началу века Макинтош оформил в Глазго церковь, несколько частных домов для друзей и меценатов, декорировал музыкальные салоны и ультрамодные чайные, которые состоятельные дамы стали открывать в городе, противопоставляя изысканную культуру чаепития национальной грубости пабов.
Гостиная с белыми стенами и окнами, обращенными на юг — самая светлая комната в доме.
В мрачном промышленном Глазго, который тогдашние газеты экзальтированно сравнивали с «дантовым адом», вызывающе минималистичные, ослепительно белые интерьеры Макинтоша — обставленные необычной геометрической мебелью и прорезанные высокими окнами — стали настоящей бомбой. Об архитекторе писала пресса, о нем говорили в обществе.
Столовая по английской традиции отделана темным дубом.
Своеобразной местной сенсацией стала его собственная квартира, которую он декорировал вместе с женой и соратницей Маргарет Макдональд. В доме на Мэйн-стрит супруги экспериментировали с контрастным решением черных и белых комнат, разделением пространства на мужское и женское.
Здесь они смогли на практике применить идеи организации жизненного пространства, которое должно было возвышать человека и одновременно не давать ему забывать о своих корнях (стилизованные флористические узоры -— почти обязательный элемент мебели, светильников и витражей Макинтоша — в основе имеют кельтские мотивы).
«Музыкальный уголок» гостиной. Росписи восстановлены реставраторами по старинным фотографиям.
«Искусство — цветок. Жизнь — зеленый лист. Пусть же каждому художнику будет позволено создать свой цветок, нечто, способное убедить мир в том, что на свете есть и могут быть вещи более драгоценные, более прекрасные и более долговечные, чем сама жизнь»
Изысканно изогнутые линии, типичные для ар нуво, у Макинтоша сочетались со строгой и смелой прямой линией. Именно этот новаторский прием снискал ему мировую славу: на ежегодной выставке Венского сецессиона в 1900 году экспозиция архитектора имела такой успех, что карету, в которой он сидел с женой, публика пронесла по улице на руках.
Дома Макинтоша ценили меньше, чем на континенте, — Британия трудно расставалась с традиционной викторианской гостиной, задрапированной тяжелым плюшем и заставленной колониальными безделушками. Злые языки сравнивали аскетичные гостиные Макинтоша со средневековой пыточной камерой. И хотя Макинтош, безусловно, был модной фигурой, заказать ему частный дом было во многом жестом и меценатским, и артистическим, и идеологическим.
Встроенную мебель для своих интерьеров Макинтош всегда проектировал сам.
Состоятельный шотландский издатель Уолтер Блэки стал для Макинтоша почти идеальным заказчиком. Его не смутил экстравагантный метод планировать здание «изнутри наружу», то есть идти от функции интерьера к зонированию и визуальному решению, и только потом к конструктивному планированию. И хотя Блэки настоял на некоторых собственных принципиальных решениях, например на том, что у дома должны быть серые оштукатуренные стены, он дал Макинтошу большую степень свободы.
Для архитектора, выступавшего за тотальный подход к дизайну и в идеале желавшего предписывать заказчику даже сорта и длину срезанных цветов в вазах, условие важное. Хилл-хаус получился вытянутым, идеально вписанным в холмистый ландшафт Хеленсбурга современным замком.
Общий вид спальни мистера и миссис Блэки.
Гардероб в спальне хозяев сделан по эскизам Макинтоша.
Массивными аскетичными формами он напоминает шотландскую барочную архитектуру, стилизация поддержана узкими окнами-бойницами, угловой башней и традиционным парапетом-галереей.
Внутри дом полностью подчинен задуманной Макинтошем интриге, сплетенной из причудливой игры света и тени, контрастов темной массивной библиотеки, пастельных приемных зон и ослепительно белой гостиной.
Тема чередования и сосуществования мужского и женского начала, мягкого перехода от общественных зон к частной территории хозяев, как крепким стеблем, перевита повторяющимися цветочными мотивами, придуманными Маргарет, и, как струной, стянута жесткими геометрическими линиями мебели, сконструированной для Хилл-хауса Макинтошем.
Макинтош никогда не шел на компромиссы с заказчиками: он даже диктовал клиенту, какие цветы ставить в вазы и какой длины должны быть их стебли
После Хилл-хауса у Чарльза Макинтоша было еще несколько удачных работ, однако нигде больше нельзя проследить изобретенный им уникальный стиль во всей полноте. Чуть более десятилетия спустя Макинтош и вовсе оставил архитектуру.
Избалованный свободой, которую давали ему заказчики-меценаты, изысканные и разборчивые поклонники его искусства, Макинтош не хотел компромиссов. Вплоть до трагической смерти от рака гортани в 1928 году он больше не строил, но оставил миру серию уникальных флористических акварелей.
