Дом Виктора Бондаренко напоминает современный вариант особняка Морозова. Помните, как собирали искусство знаменитые московские коллекционеры начала XX века? На стенах не оставалось свободного места, полотна закрывали лепнину, двери, толпились на лестницах и в коридорах. На посетителей эти дома всегда производили неоднозначное впечатление — и Щукин, и Морозов собирали, как бы сейчас сказали, «актуальное искусство». Собственно говоря, схожее чувство испытал и я: очень классический интерьер этого респектабельного дома наполнен от пола до потолка современным русским искусством. А если точнее, это полноценная экспозиция, посвященная истории русского искусства последних пятидесяти лет.
«Все началось еще в юности, когда я стал собирать то, что было доступно и хоть как-то удовлетворяло мою тягу к искусству, — говорит Виктор. — Это были альбомы по искусству, в основном декоративно-прикладному и иконописи. Я все время с этим живу. Начал с прикладных вещей, в Америке, где мы с женой прожили почти пятнадцать лет. Там каждые выходные мы обходили галереи в поисках предметов мебели или американской керамики — моего увлечения тех времен. Но главное — „тренировка глаза“ в музеях (MоMА и Metropolitan Museum — среди моих любимцев). Не стремясь анализировать живопись, я осматривал экспозиции и выставки, пытаясь понять те чувства, которые вызывали у меня увиденные работы. Мне кажется, с этого должен начинать каждый, кто собирает искусство».
«Часто я приобретаю вещи, которые на первый взгляд вызывают у меня неприятие»
Так у Виктора появилось два пристрастия — иконопись и русское современное искусство. Как такие на первый взгляд противоположные увлечения могут уживаться друг с другом, лучше всего объясняет он сам: «Русскую икону я люблю как мою давно ушедшую бабушку, которая дала мне все самое лучшее, а современное искусство — как мою десятилетнюю дочь, кото ая смотрит в будущее. Я не хочу останавливаться только на старом искусстве — для меня важно движение вперед».
«В юности я собирал то, что было доступно: альбомы по прикладному искусству и иконописи»
Увлечение актуальным искусством проявилось в США еще в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Тогда Виктор выступил соорганизатором нескольких выставок из СССР, а также устроил своеобразную коммуну русских художников, которых он пригласил пожить и поработать в Америке. Со многими из них с тех пор его связывает не только крепкая дружба, но даже, можно сказать, творческое сотрудничество. Несколько лет назад Виктор Бондаренко стал продюсером одного из самых обсуждаемых проектов в русском искусстве — серии работ Константина Худякова «Deisis/ Предстояние».
Такой эксперимент по созданию современного аналога канонического искусства иконописи является логичным объединением двух пристрастий коллекционера. Процесс собирательства иногда напоминает борьбу с собой: «Часто я приобретаю вещи, которые на первый взгляд вызывают у меня неприятие, — в эти моменты я думаю о том, какие эмоции вызовут эти работы завтра. Может быть, это именно то, что понадобится детям. Ведь импрессионистов тоже когда-то не приняли. Так что мой самый строгий судья — моя дочь».
Можно сказать, что коллекция служит воспитательным целям — такое разнообразие стилей и направлений трудно найти даже в музеях. В комнате дочери рядом с современными работами находятся и более ранние вещи, конца XIX — начала XX века. Работы для этой комнаты подбираются только с согласия девочки. Так что споров при развеске не возникает. Жена Виктора вообще предпочитает только классическое искусство: в ее комнатах работы Шишкина, Сарьяна, Григорьева*. Для Виктора и его семьи искусство является безусловной доминантой, которой подчинен весь интерьер. Впрочем, разве у настоящих коллекционеров бывает по-другому?
«Икону я люблю как свою ушедшую бабушку, а современное искусство — как свою дочь»
