Квартиру Александр Арнгольдт присматривал не для себя, а для друга. Вернее, для его сына. Когда друг ее увидел, он сказал, что квартира никуда не годится, Арнгольдт обиделся и решил оставить ее себе.
Хотя изначально квартира выглядела ужасно. Сорок четыре квадратных метра были разделены на две комнаты, в которых обитала толпа уроженцев одной из среднеазиатских республик. Где-то в углу стояла ванна. Но за окном зеленела листва и пели птицы — кто мог бы представить себе такое в районе Сенной площади, где сплошь каменные колодцы, без единой травинки? А здесь во дворе каким-то чудом сохранились три или четыре дерева, и получился маленький садик. Для Петербурга редкость.
И локейшн превосходный. Не случайно именно здесь поселился Гоголь, когда приехал в столицу из Малороссии. В тридцати метрах от подъезда канал Грибоедова, пятнадцать минут пешком — и ты на Большой Морской. Сверкает шпиль Адмиралтейства, тянет холодным ветром с Невы. И до мастерской буквально два шага. В общем, все складывалось.
Первым делом Александр сломал все перегородки, выстроенные в те годы, когда петербургские дворцы и доходные дома делили на коммунальные каморки. Открылись потрясающие лаги, сохранившиеся чуть ли не с 1756 года, когда дом был построен, но почти все, к сожалению, были гнилые, поэтому пришлось их менять. Идея была такая: привести в порядок потолок, потому что он был жуткий, а кирпичные стены оставить открытыми. И всю квартиру раскрыть максимально, впустить в нее воздух и свет.
В будущем Александр планирует все-таки отделить спальню от всего остального, но не совсем обычным способом. Спальню будет закрывать занавес, раздвигающийся при помощи специального механизма, как в Мариинском театре. Театральный занавес из «Золотого петушка», как и многие другие сокровища, Арнгольдт спас от забвения и тлена и принес домой. «У нас был какой-то сейшн в Русском музее, — рассказывает он, показывая, как занавес будет крепиться к потолку, — все вышли покурить, а я, поскольку я не курю, смотрел по сторонам. Вижу — возле помойки свалено что-то интересное. И нарыл два роскошных сетчатых занавеса из льняных тесемок».
Многие вещи в этой квартире могут рассказать похожую историю своего спасения. Потолочный светильник сделан из стеклянных труб, найденных на помойке. По трубам прежде бежало молоко, а теперь — свет. Фаянсового дракона, который живет на кухне, Арнгольдт нашел на самой дальней полке в антикварной лавке и отчаянно торговался, пока не снизил цену раз в пять.
Обычные, бытовые вещи дизайнер ухитрился спрятать так, что их не видно не только на фотографиях, но и обычным глазом. Обувь, сумки и чемоданы — в кладовке, устроенной во входной зоне, между дверьми; одежда — в нише рядом с диваном. Человек, который одевает самых модных женщин Москвы и Петербурга, считает, что одежды много быть не должно. «Ты же знаешь, — говорит он, ставя на стол антикварные бокалы, — я по натуре минималист».
