Удивительно, но история минимализма началась с дачи! Дачи нефролога Эдит Фарнсуорт, больше известной как легендарный Фарнсуорт Хаус. Эдит планировала там отдыхать, наслаждаться природой и музицировать. Поэтому стеклянные стены, открытая планировка, минимум декора и лаконичность мебели казались ей идеальными инструментами для воплощения мечты. Однако на пути к этой мечте встало судебное разбирательство между заказчиком и архитектором: бюджет на «скромный и лаконичный образ» оказался в процессе работы неожиданно высоким.
Минимализм — стиль дорогой и роскошный, где ставка делается на математически точные расчеты, идеально выверенные пропорции и безупречные материалы с уникальными свойствами. Однако он не сразу стал частью образа жизни элиты. Как и многие революционные решения, минимализм родился как манифест, отрицающий поиски предыдущих десятилетий.
Заявления этого манифеста прозвучали после Первой мировой войны, когда от эстетики модерна отвернулось большинство архитекторов и художников, ассоциируя его с предвоенными настроениями. Одним из первых это заявление сделал русский художник-футурист Давид Бурлюк в каталоге для выставки живописных картин Джона Грэма в галерее Dudensing в Нью-Йорке в 1929 году. «Минимализм, — писал Бурлюк, — получил свое определение исходя из минимума использованных средств. Минималистская живопись является просто реалистическим предметом, являющимся живописью непосредственно (безотносительно, априорно)».
И вот тут экспериментальный конструктивизм Баухауса со всеми его штамповками из холодного и блестящего металла, простыми и лаконичными образами оказался громким и дерзким выступлением уже в мире предметного дизайна. Но к нему не сразу привыкли и не сразу его приняли. Даже несмотря на то, что на Международной выставке 1929 года в Барселоне минималистский павильон Людвига Мис ван дер Роэ (Ludwig Mies van der Rohe) из стекла и бетона был в центре внимания, свои знаменитые кресла Barcelona он спроектировал с исторической цитатой в декоре каретной стежки, не рискнув выйти на уровень полного аскетизма.
Смешение классики и нового образа функционализма давало удивительные плоды, к которым подмешивалось еще и значительное влияние японских интерьеров. Вдохновившись традициями вновь открывающейся для всего мира Страны восходящего солнца, теперь уже европейцы открывали для себя не только живопись и прикладное искусство Японии, как в период ар-нуво, но еще и культуру, религию, интерьеры и архитектуру. Экзотическая для европейцев японская традиция хранить в доме только те вещи, которыми пользуешься каждый день, невероятно привлекла элиту, которой требовался свежий воздух самопознания. Японские концепции дзен-простоты красиво и вовремя преподнесли идеи личной свободы и общих основ сущности жизни.
Японская эстетика пустоты пришлась кстати для послевоенной Европы
Экзотическая простота стала для европейцев того времени не только эстетикой, но и обратила их взгляд на природу, ее ценность, на самодостаточность и сущность материалов и объектов. С интересом и удовольствием был воспринят японский принцип «ма» — особое отношение к пустому или открытому пространству, и внутренние перегородки моментально удалились из дизайн-проектов интерьеров того времени. Эстетика ваби-саби, которая высоко оценивала качество простых предметов, стала базой для создания новых тем в декоре и меблировке.
Японская эстетика пустоты и бытового минимума оказалась кстати и для разоренной послевоенной Европы — началась вторая волна минимализма. А та самая «скукота», о которой позже высказался Роберт Вентури, стала своего рода сопротивлением, способом противостоять безудержному потреблению элитарного искусства послевоенной эпохи. Первыми «экономить» стали художники — на выразительных средствах и материалах, но говорили при этом об исключительной пространственной свободе. Мел Бочнер, Уолтер де Мария, Дэн Флэвин, Сол Левитт и Дональд Джадд, подчеркивая чистоту цвета, формы, пространства и материалов, описывали собственную работу как «простое выражение сложной мысли». Художник и архитектор Дональд Джадд, названный «классиком минимализма», прописал рецепт для всех минималистов: четкий геометризм форм и функциональность.
К 1960–1970 годам смысл понятия сильно изменился. Течение минимализма с простыми геометрическими формами предметов, «детские» силуэты в моде и открытые цвета храбро шагнули навстречу изысканной сложности 1950-х. Используя новейшие промышленные материалы и минимум выразительных средств, художники вдохновили интерьерных дизайнеров на эксперимент. Джон Поусон (John Pawson), Тадао Андо (Tadao Ando) воплощали концепцию нового минимализма в архитектуре — натуральные материалы, чистая геометрия и природа. Алвар Аалто (Alvar Aalto) — в Финляндии, Сори Янаги (Sōri Yanagi) — в Японии, Дитер Рамс (Dieter Rams) — в Германии, Вико Маджистретти (Vico Magistretti) — в Италии: каждый из них в традициях своей страны создавал особый вид минимализма.
Появившиеся композиты, пластик дали совершенно новую свободу дизайнерам — создавать динамичные, пластичные и безстыковочные поверхности предметов. Декор, который раньше служил элементом камуфляжа конструктивных креплений мебели, теперь оказался лишним. S-Сhair Вернера Пантона (Verner Panton) — это не только первый стул без ножек, но и образ минимализма, ставший манифестом новой промышленной революции. И интерьеры тут же откликались, формируя новую среду для бесшовной пластичной мебели. Отныне материальное качество воплощения проектов должно быть безупречным: камень идеально отшлифован, дерево — сверхточно обработано, а их формы максимально лаконичны.
Упрощение предметов интерьера, мебели в 1960-е объяснялось технической революцией: вещи начали производить в промышленных масштабах и в унифицированных размерах, которые должны были подойти к новому стандарту индустриального жилья. И снова пригодилось японское мировоззрение, которое буквально оживило повсеместно штампующийся пластик, придав пространствам образ «трогательного романа с современностью».
Однако вторая волна минимализма и в интерьере, и в предметном дизайне была не просто эмоциональной, она была цветной! Минимализм подружился с поп-артом. Химия и лакокрасочная промышленность, новые пластики стали ответом на желание дизайнеров творить и потребность покупателей возвратиться к мирной и яркой жизни. Белый цвет, ассоциировавшийся долгое время с войной, практически не использовался в интерьерах 1960-х годов. Зато вся палитра ярких и подчас безудержно психоделических оттенков заполнила непривычную «пустоту» минималистского интерьера.
За романтическое настроение отвечала Италия, которая на тот момент активно претворяла в жизнь идеи made in Italy и dolce vita одновременно. «Я хотел разработать цельный стул, без отдельных деталей и соединений, но не „футуристичный“, я это слово ненавижу, и не с толстыми, как у слона, ногами, а легкий, элегантный, простой и удобный», — говорил Вико Маджистретти о своем пластиковом стуле Selene. Природную эмоциональность, отточенную в ярких минималистских образах, он передал, воспитывая в Royal College of Art поколение «новых минималистов» (Константин Грчик (Konstantin Grcic), Джаспер Моррисон (Jasper Morrison) и другие).
Может, благодаря Маджистретти, а может, новой британской моде именно англичане вопреки стереотипам взбунтовались и принялись за создание собственного манифеста минимализма. Бутик Calvin Klein Madison Avenue в Нью-Йорке по дизайну Джона Поусона в 1995 году стал эталоном обновленного стиля. Архитектор выбрал каменные полы и светлые стены, чтобы достичь простоты и гармонии в пространстве. Белый цвет стен, заимствованный из концепции white cube современных арт-галерей, помогал Поусону добиться визуальных искажений интерьера и создавал дополнительное ощущение его чистоты. Белый вернулся! Вернулся как цвет высокого стиля интерьера, прировняв частный жилой интерьер к пространству галерей современного искусства.
Минимализм — стиль дорогой и роскошный, требующий точных расчетов и безупречных материалов
Теперь каждый предмет интерьера — это арт-объект, функция и бытовой смысл которого спрятаны за минималистской оболочкой. Бескомпромиссный апологет минимализма Клаудио Сильвестрин (Claudio Silvestrin) наполняет пространства исключительно многозначными фактурами природных материалов: камень, дерево, отдавая предпочтение грубым, естественным поверхностям. Чтобы подчеркнуть арт-статусность, в его интерьерах непременно появляются работы известных художников и скульпторов — как акцент, как маркер элитарности.
По-своему интерпретирует понятия света, тишины и пространства японский дизайнер Наото Фукасава (Naoto Fukasawa): «Я ничего не изобретаю, я только вынимаю эту вещь из головы и превращаю подсознательное желание в действительность». Его мебель выбирают только те клиенты и дизайнеры, которые придерживаются принципов японского минимализма и готовы создать интерьер, стремящийся к простоте и функциональности, отказу от излишнего материализма и визуального шума. Его минимализм — созерцательный, интуитивный.
Никогда и ни за что истинный француз не откажется от декораций и исторических реплик, даже если он дизайнер-минималист. Пьер Йованович (Pierre Yovanovitch), впитавший лучшие традиции haute couture в студии Пьера Кардена, олицетворяет сегодня особенный — французский — минимализм. Коллекционные предметы мебели, классика французского наследия, богатство фактур материалов — можно ли все это представить в описании лучших интерьеров минимализма? Йовановичу удается создать арт-минимализм для замков, галерей и бутиков: «Я всегда добавляю неожиданные детали, иначе любое совершенство будет скучным, неживым».
Вторая волна минимализма и в интерьере, и в предметном дизайне была не просто эмоциональной, она была цветной!
Наравне с максимально лаконичными формами в его работах роль арт-акцента выполняют фактуры грубого дерева, выразительные текстуры натуральных тканей, традиционное для Франции цветное витражное стекло и предметы искусства. Каждый из этих элементов несет в себе смысл, собственную эмоцию, в совокупности все они отражают внутренний мир заказчика. Это идеальная иллюстрация того, что в основе дизайна всегда лежит мысль, которая в каждом конкретном процессе воплощения перерождается в форму, линию, фактуру и предмет. Суть минимализма — отрицание изобилия ради лучшего. Что есть главное и что есть лучшее для вас? Простое и функциональное, открытое и дружелюбное, свежее и чистое, авангардное и элитарное — минимализм говорит на языке самых важных и красивых смыслов, лично и лаконично.
