Когда в этом доме ссорятся, тарелки стараются не бить. Фарфор — одна из самых ценных частей большой коллекции работ дизайнера и художника Пьеро Форназетти (Piero Fornasetti), которую вот уже не первый год пополняют хозяева. Квартира Фабрицио Бенинтенди и Сони Маринелли в Турине напоминает частный мини-музей, где каждая комната — готовая экспозиция, которой может позавидовать любой поклонник творчества дизайнера. Все здесь, от пепельниц и посуды до столешниц и комодов, создано по рисункам и эскизам Форназетти — великого мастера оптических иллюзий и визуальных головоломок. Герои, придуманные художником, взирают на обитателей дома со стен, спинок стульев, обивки банкеток и даже с тарелок.
«Он был необыкновенным выдумщиком, и жить в мире его фантазий — чудо, — рассказывает хозяин дома Фабрицио. — Интересно наблюдать за тем, как лица на его иллюстрациях меняют выражение: например, утром глаза и губы вот этой женщины (хозяин указывает на спинку стула с изображением музы художника, Лины Кавальери) выражают спокойствие, вечером — ярость».
Ужин превращается в настоящий аттракцион, когда его сервируют посудой от Fornasetti
Эта частная коллекция родилась благодаря дружбе, связывающей художника с матерью хозяина. В родительском доме было множество вещей, подаренных самим Форназетти. Мама Фабрицио даже успела продать некоторые ценные работы. Однако потом поняла, что стоимость этих удивительных вещей год от года только растет и куда выгоднее пополнять собрание. Теперь коллекцией занимается второе поколение семьи.
«Объекты Пьеро Форназетти уходят на аукционах за десятки тысяч евро, — рассказывает Соня. — Ничего удивительного, ведь это произведения искусства, равных которым нет в мире. Все детали выглядят так, словно созданы играючи и шутя, но это очень тонкая ручная работа».
Страсть к Форназетти повлияла не только на интерьер дома, но и на гардероб хозяев
За свою жизнь художник создал более пятнадцати тысяч рисунков и эскизов. После его смерти архивом распоряжается сын — Барнаба (Barnaba Fornasetti), унаследовавший отцовский бизнес. Сегодня компания Fornasetti выдает лицензии на производство мебели, тканей, обоев, посуды и ковров по эскизам художника. Кроме того она занимается перевыпуском мебели по дизайну Пьеро Форназетти и запускает новые линии для интерьера, разработанные нынешним владельцем компании Барнабой.
«Причудливые архивные принты Форназетти обыгрывают образы комедии дель арте и классические архитектурные стили, — рассказывает Фабрицио. — Из работы в работу кочуют характерные бабочки, рыбы, изображения античных скульптур и, конечно, певицы Кавальери. Ее портреты на керамике Tema e Variazioni („Темы и вариации“) висят у нас в столовой».
В своем увлечении творчеством итальянского художника супруги солидарны: гардероб Фабрицио недавно пополнился коллекцией галстуков с принтами от Fornasetti, а Сони — шелковыми шейными платками с узорами маэстро.
«Чтобы по-настоящему оценить очарование этих вещей, надо жить среди них, пользоваться ими в повседневной жизни, — объясняет Соня. — Ужин превращается в настоящий аттракцион, когда его сервируют в нашей посуде».
Важное место в коллекции занимают предметы, созданные Форназетти вместе с дизайнером Джо Понти (Gio Ponti) — их связывала многолетняя дружба и плодотворное сотрудничество.
«Джо Понти однажды сказал, что, если кто-то возьмется писать хронику его жизни, в нее обязательно будет включена глава под названием „Страсти по Форназетти“, — рассказывает Фабрицио. — Вместе они создавали ткани, мебель, скульптуры. Понти регулярно публиковал работы Форназетти на страницах своего архитектурного журнала Domus. Среди масштабных совместных проектов — лайнер Andrea Doria, в оформлении которого Понти использовал росписи Пьеро. У нас в столовой можно увидеть комод из их совместной „архитектурной“ серии Palladiana».
Когда у Фабрицио спрашивают, представляет ли он приблизительную стоимость своей коллекции, он пожимает плечами: «Предпочитаю думать, что у меня по стенам просто развешаны тарелки!» Наверняка такой ответ пришелся бы по душе и самому Форназетти, который никогда не считал свои работы исключительно предметами роскоши и при любом удобном случае стремился подчеркнуть их практичность.
