В каждом интерьерном проекте есть сверхзадача, ради которой делается все остальное: один заказчик мечтает о большой гостиной, другому подавай камин или барную стойку, для третьего главное поэффектнее обыграть вид из окна. Итальянскому архитектору Тициано Вудафьери (Tiziano Vudafieri) достался необычный клиент: британский бизнесмен и коллекционер, живущий в Париже, потребовал выстроить весь интерьер вокруг одного-единственного произведения искусства. Это была работа Луизы Буржуа (Louise Bourgeois) — французской художницы и скульптора, завоевавший всемирную славу. Серия из 25 принтов на нотной бумаге была создана в 2006 году и существует всего в 12 экземплярах, один из них хранится в нью-йоркском музее MoMA. Тициано, сам страстный поклонник современного искусства, с радостью пошел навстречу клиенту.
Планировку приходилось менять «на лету», чтобы размещать новые арт-объекты
Принты заняли почетное место на стене гостиной, в то время как другие, не менее ценные работы из хозяйского собрания — в том числе произведения таких звезд, как Ансельм Кифер (Anselm Kiefer) и Аниш Капур (Anish Kapoor), — оказались в прихожей. Этому есть логичное объяснение: так ни один гость не пройдет мимо лучших работ в коллекции. Многие произведения искусства покупались непосредственно для этой квартиры. Подбором мебели и арт-объектов занимался один и тот же человек — Эрик Аллар (Eric Allard), бывший антиквар, переквалифицировавшийся в декоратора.
Между ним и архитектором существовало четкое разделение труда. Пока Эрик носился по галереям и мебельным шоу-румам, выбирая предметы обстановки, Тициано не выходил из квартиры, наблюдая за ходом работ. Несколько раз планировку приходилось менять буквально «на лету», чтобы достойно разместить новые приобретения. При этом Эрик, Тициано и хозяин квартиры непрерывно звонили друг другу: каждую покупку обязательно должны были одобрить все трое, но они никогда не могли одновременно оказаться в одной точке пространства.
Тициано полностью изменил планировку квартиры, расположенной в османовском доме в престижном квартале Сен-Жермен: кухню он перенес на место бывшей спальни, старая кухня превратилась в детскую. Ванная комната и вовсе оказалась там, где когда-то располагалась гостиная, благо французские законы позволяют подобные «вольности». Подбирая мебель, Эрик сделал ставку на антиквариат XIX столетия и авторские дизайнерские объекты, зачастую, выпущенные ограниченным тиражом. Многие из них сами напоминают произведения искусства — например, светящийся столик Ги де Ружмона или «обгоревший» каминный портал от ироничного голландского дизайнера Маартена Бааса (Mаarten Baas). С ними органично сосуществуют предметы, созданные по эскизам самого Тициано: угольно-черный стол из лиственницы, минималистская кухонная мебель, комод в гардеробной со множеством специальных низких ящиков для галстуков, шарфов и запонок.
Для одобрения новых приобретений хозяину, архитектору и декоратору приходилось каждый раз собираться вместе
Произведения искусства настолько точно вписались в интерьер, что воспринимаются как его неотъемлемая часть. От «галерейной» белой покраски стен уйти не удалось, однако от профессиональной системы развески и подсветки хозяин оказался наотрез — при всей своей любви к искусству превращать квартиру в музей он не собирался. Это сильно усложнило задачу архитектора и декоратора, однако Эрик и Тициано не испугались трудностей. Результат превзошел все ожидания: хозяин квартиры, изначально воспринимавший ее как временное пристанище, после окончания ремонта передумал и теперь хочет остаться в Париже надолго, если не навсегда. Для авторов интерьера это лучший комплимент.
