Сколько было написано писем главного редактора о старых квартирах! А сколько их было просмотрено на «Циан»! У многих моих друзей и коллег охота на квартиры стала чем-то вроде профдеформации. Найдешь интересный вариант, придумаешь новую планировку или помечтаешь о реставрации, выберешь ткани, расставишь мебель и даже расстроишься, когда квартиру продадут, хотя покупать ты ее и не собирался.
Но старый дом есть старый дом, а у активистов вроде меня планы на ремонт обычно включают ремонт подъезда, благоустройство территории и борьбу с расплодившимися «жилищниками». За пять лет своими усилиями мы с соседям превратили нашу «сталинку» на Кутузовском, квартиру в которой мы публиковали в 2014 году, из многоэтажки с коммунальным ремонтом в «дом образцового содержания». Заменили входные двери на дубовые, отреставрировали бронзовые люстры, наняли консьержей, как в высотке из «Москва слезам не верит». Ну а потом… собрались переезжать.
«Только новый дом!» — решили мы с женой. Хотя и приходилось бить себя по рукам при виде очередной коммуналки с сохранившейся модерновой отделкой. Больше никакой борьбы с управами и мэриями! Да и вообще — воздух, окна в пол, минимум декора. Мы нашли то, что хотели, в новостройке рядом с улицей Косыгина. Кстати, это был наш любимый маршрут с работы, и даже в ЗАГС десять лет назад мы ехали этой дорогой.
«Приходилось бить себя по рукам при виде очередной коммуналки с сохранившейся модерновой отделкой»
В старой квартире большая часть была «парадной», а для сна, мы считали, хватит и 10 кв. метров. Здесь у нас почти такая же по площади гостиная, но в спальнях нужен был воздух! Даже спорили с нашими архитекторами Антоном Атласом и Марией Шубиной и все-таки настояли на том, чтобы холлы, соединяющие помещения, стали уже, а ванные чуть меньше. Особенно важной была площадь детской: каждый дополнительный квадратный метр — это новая игра, еще одна палатка или депо железной дороги.
«Переезжали налегке — в предыдущей квартире мы оставили практически всю обстановку»
Решения по отделке принимались быстро — мы заранее знали, что все общие помещения будут выкрашены одной краской: глянцевые потолки и стены вкупе с панорамными окнами создают ежеминутную игру света. В детской обои выбирал сын Федор — между реалистичными парусниками и удивительными летательными аппаратами он проголосовал за фантазии Fornasetti. В нашей спальне мы хотели только золото! Базовые шелковые обои de Gournay меняют оттенки в зависимости от освещения. К ним долго подбирали маркетри для гардероба — мастера Mrs Ruby и мы сами красили шпон в разные оттенки золота и все равно не попадали. Наиболее простой вариант — оставить как есть, без тонировки, оказался самым правильным.
«Только никакого терраццо — розовый мрамор, как в Ritz!» — была идея Лены для нашей ванной. Но душевая система уже была куплена, и стальная отделка не подходила к розовым мечтам. «Тогда белый мрамор», — решили мы и поехали выбирать. Но ухаживать за камнем, как и бороться с ЖЭКом, тоже не хотелось. И выбирая вместо камня керамогранит, мы вдруг увидели… терраццо! А так как мы всегда хотели маленькую черную комнату, то и решили сделать ванную в черном терраццо.
«Офис сменился мастерской — после ухода из глянца Лена вернулась к живописи»
Переезжали налегке — в предыдущей квартире мы оставили всю обстановку за исключением картин, рояля и нескольких антикварных предметов. Почти все, кроме рояля, поместилось в мой пятиметровый кабинетик при спальне. Там у меня Петербург — виды любимого города, как маленькие окошки в прошлое, — вместо квартиры с лепниной. И как кстати оказался кабинет, запланированный за пару лет до начала работы на удаленке!
А вот Лена давно мечтала, выйдя из квартиры, оказаться на работе. Хотя офис давно сменился мастерской — после ухода из глянца она вернулась к живописи. При переезде мы забрали из старой квартиры ее работы двадцатилетней давности. И соседнюю квартиру она переделала под свою художественную студию. Поначалу там были лишь цементные полы, бетонный крашеный потолок, профессиональный свет, холсты и краски. Но вот потом с дачи приехал старый дедушкин стол, вокруг которого мы расставили картелевские пластиковые стулья — такие же, как были у нас в гостиной на Кутузовском. А дагестанский ковер скрасил аскетичный интерьер.
Уфф, кажется, все сделали, даже повесили люстру перед съемкой, хотя прошел год с момента переезда. Но избежать общественной деятельности не удалось — в новом доме не менее активные соседи, и мы потихоньку благоустраиваем и боремся. А по вечерам просматриваем «Циан» — правда, уже не так часто.