В гостиной дизайнера Энн Макговерн (Ann McGovern) в Париже красуется секретер XIX века. «Я всегда мечтала о таком, — говорит она. — Это вещь из моего детства. Бабушка была портнихой, а мама обожала все, что связано с модой. Так что и моя карьера была предопределена».
Энн начинала работать у Стивена Маркса, владельца бренда French Connection, представляла в Лондоне бренд Alexander McQueen, а потом руководила отделом международного развития Jean-Paul Gaultier. Сегодня она подолгу живет во Флоренции, но влюблена в Париж с тех пор, как изучала в Сорбонне французский язык. «Мне кажется, Париж просто создан для женщин, — говорит Энн. — Где еще вам будут уделять столько внимания!».
«Старая плитка на полу кухни положена неровно, некоторых фрагментов не хватает, но мне и так нравится»
На протяжении многих лет она останавливалась в отелях неподалеку от Люксембургского сада. «Прекрасное место, но стоит выйти из гостиницы, как вас окружает толпа туристов», — говорит Энн. Поэтому, решив приобрести собственную квартиру, она выбрала спокойный Девятый район. В XIX веке здесь жили Шопен, Жорж Санд и Верлен, а сегодня его облюбовали молодые дизайнеры. Кроме того, Энн всегда привлекала типичная «османовская» архитектура жилых домов. «Здесь почти во всех квартирах есть что-то особенное, исключительно парижское: мраморные камины, высокие потолки и изысканная лепнина», — говорит она.
Но найти что-то подходящее оказалось не так просто: Энн пришлось просмотреть примерно полсотни квартир, прежде чем сделать свой выбор. «Или у вас не будет лифта, или вида из окон — так стоял вопрос. Но эта квартира — просто находка!» Тем не менее ей потребовалось немало воображения, чтобы раскрыть весь потенциал своего нового жилья. Несколько десятилетий квартиру сдавали, поэтому там был ужасный беспорядок. Прямо к паркету был приклеен ярко-синий ковролин: чтобы его снять, пришлось немало потрудиться. Но все равно от него осталось несколько кусочков перед камином в столовой. Кухня походила на склад деревянных ящиков и пластмассовых стульев.
«Мраморные камины, высокие потолки, изысканная лепнина — в этом есть что-то исключительно парижское»
В работе над интерьером Энн помогал парижский архитектор Эрик Робин. Для того чтобы квартира казалась светлее, на двери наклеили зеркальные панели, а чтобы зрительно увеличить пространство, объединили гостиную и столовую оригинальным способом. «Эрик предложил освободить одну из ниш от зеркал и оставить образовавшийся проем между комнатами. Получилось большое окно в лепной раме». Из подвала подняли старинные двери, которые пролежали там больше 20 лет. Наконец, из кухни выкинули огромный сервант, но оригинальную терракотовую плитку под ним решили не трогать. «Плитка положена не очень ровно, некоторых фрагментов не хватает, — говорит Энн. — Но мне и так нравится».
«Гости часто говорят: „Очаровательно, здесь все так по-английски“, — но ведь декор здесь самый что ни на есть французский!»
«Мои французские друзья, зная мое английское происхождение, всплескивают руками, заходя в гости: „Ах, как очаровательно, здесь все так по-английски!“ Наверное, чтобы сделать мне приятное, ведь декор здесь самый что ни на есть французский», — улыбается она. Кресло времен Людовика XV Энн обила новой клетчатой тканью, после того как увидела нечто подобное дома у Инес де ла Фрессанж.
«Или у вас не будет лифта, или вида из окон — так стоял вопрос. Но эта квартира — просто находка!»
На блошином рынке Porte de Vanves она купила хрустальную люстру, стулья и софу конца XVIII века, портреты, которые теперь стоят на полу у камина. В квартире много предметов, связанных с ее работой, и прежде всего подарки друзей и коллег: веер с островов Кука ей подарил бывший арт-директор Dunhill Стивен ди Ренца, а портрет махараджи нарисовал друг-дизайнер из Louis Vuitton. В холле стоят зонтики от Готье. «Я очень люблю Жан-Поля, — говорит Энн. — С ним так легко общаться. Он безумно талантлив и всегда изобретает что-то новое. Словом, настоящий француз!».
