Декоратор Альберто Пинто (Alberto Pinto) учился в Париже, а свою карьеру начал в Нью-Йорке. Но детство он провел в Африке — и это многое объясняет! Его родина — марокканский город Касабланка, увековеченный в известном фильме с Хэмфри Богартом и Ингрид Бергман. «То, что моя юность прошла в таком красочном экзотическом окружении, помогает мне смотреть на европейскую культуру как бы со стороны», — признавался Пинто.
К историческим стилям Пинто относится с непосредственностью, граничащей с хулиганством
В его интерьерах, наполненных вещами самого благородного европейского происхождения, всегда есть что-то от дворцов из «Сказок тысяча и одной ночи» — яркость, избыточность, буйство цвета и фантазии. Его подход бойкие на язык критики называют «антистилем».
Пинто всегда работал по-крупному, с щедростью Гаруна аль-Рашида, заполняя комнату за комнатой сокровищами, привезенными со всего света. «Чем масштабнее пространство, тем больше смелости оно мне придает!» — говорил он.
Слова у него не расходились с делом: сам декоратор жил в 12-комнатной квартире площадью 500 метров, занимавшей целый этаж особняка XIX века в престижном районе Парижа — на набережной Кэ д’Орсэ, в двух шагах от Министерства иностранных дел.
Над интерьером жилища трудились шестьдесят человек — краснодеревщики, вышивальщицы, лакировщики и т.д. Пинто не ставил им жестких рамок, оставляя простор для импровизации. «Я всегда прислушиваюсь к своим сотрудникам и даю им возможность трудиться свободно, — говорил он. — Главное — установить с ними доверительные отношения, тогда мне проще донести до них свои идеи».
Правда это или лукавство? Кто знает! Несмотря на всю свободу самовыражения сотрудников, «почерк» хозяина виден в интерьере с первого взгляда. Сердце дома — просторная гостиная, где выставлены напоказ всевозможные диковинки — от коллекции хрусталя до африканских статуэток.
Ни одна комната не похожа на другую, однако повторяющиеся мотивы, такие как «шахматный» узор на стенах кухни и библиотеки, придают интерьеру цельность.
Бесценный антиквариат соседствует с наивными рисунками непризнанных гениев из Бразилии
К историческим стилям Пинто относился с непосредственностью, граничащей с хулиганством. Ему ничего не стоило изрисовать кожаные спинки стульев XVIII века женскими головками или обтянуть мебель в гостиной тканью «под леопарда» в лучших традициях Донателлы Версаче.
Похожая на арт-объекты мебель от Адо Шаля и супругов Лаланн в его доме соседствовали с псевдокитайскими лаковыми шкафчиками. А бесценный хрусталь и венецианские зеркала отлично сочетались с творениями непризнанных гениев из Бразилии. Почему бы и нет? Непревзойденный успех интерьеров от Пинто — лучшее доказательство его правоты.
