Факты
- Ева Цайзель (Eva Zeisel), урожденная Штрикер, родилась 13 ноября 1906 года.
- В 1937 году вышла замуж за юриста Ханса Цайзеля, уехала вместе с ним в Америку.
- В 1940 году Ева родила дочь Джин, в 1944 сына Джона.
- В 1960–1970-х годах потеряла интерес к дизайну, увлекшись историей Соединенных Штатов. Вернулась в профессию в 1980-х.
- Ева Цайзель скончалась в 2011 году.
- Сейчас дочь Евы, Джин, выпускает объекты матери под маркой Eva Zeisel Originals.
За 105 лет своей жизни венгерская керамистка Ева Цайзель успела многое: постичь идеи Баухауса, посидеть в сталинском застенке и стать первой женщиной-дизайнером, удостоенной ретроспективы в MoMA. Но главное, успела понять, что красота — это в первую очередь легкость.
Последнее телеинтервью Цайзель датируется 2001 годом. Все еще очень красивая седая женщина в шелковой блузке рассказывает, почему она не считает себя промышленным дизайнером. «Они все помешаны на инновациях, мечтают удивить мир. У меня таких амбиций никогда не было, поэтому я называю себя „создателем вещей“ — это нечто среднее между богом и ремесленником».
Ковер Fish, The Rug Company. В 2008 году Ева разработала для марки коллекцию из трех ковров.
В Америке, где Цайзель прожила более семидесяти лет, ее ставят в один ряд с супругами Имз и другими дизайнерами-модернистами. «Ее вазы, бокалы и сервизы органических форм одинаково уместно смотрятся в музейной витрине и на кухне нью-йоркской квартиры», — говорит Паола Антонелли, куратор отдела архитектуры и дизайна MoMA. Но путь к этому совершенству был долог и тернист.
Ева родилась в Будапеште. Ее отец владел текстильной фабрикой, а мать преподавала историю в университете. В 17 лет девушка поступила в Академию изящных искусств на факультет живописи, но быстро бросила учебу, предпочтя теории практику, а холсту — гончарный круг.
Ева пошла в подмастерья к местному ремесленнику, который учил ее по средневековому, цеховому принципу. По окончании ученичества она получила документ от Цеха кровельщиков, железнодорожников, печатников, трубочистов и гончаров о том, что она способна к ремесленной деятельности. Ева завела мастерскую и стала продавать посуду на рынке. «Моя мать считала, что девушке из приличной семьи не пристало одной сидеть на базаре, поэтому она всегда ходила со мной», — вспоминает Ева.
В 1925 году она уезжает в Германию, на Шрамбергскую майоликовую фабрику, поближе к Баухаусу. Хотя, по ее собственному утверждению, Шрамберг она выбрала только потому, что из всех мест, куда ее звали на работу, он был дальше всего от надоевшего ей Будапешта.
Ее прямоугольные чашки и «распиленные пополам» кувшины очень близки к тому, что делали в то же время на ЛФЗ Малевич и Суетин. Но в отличие от них Ева никогда не забывала о функции предмета в погоне за формой. Кстати, вскоре юной керамистке пришлось и поработать, и поспорить с русскими коллегами.
В 1932 году она влюбилась в Алекса Вайсберга, физика, работавшего в Харькове, и уехала за ним в СССР. «Собиралась в гости на две недели, а осталась на шесть лет, — объясняла она в интервью. — Полтора из них, правда, провела в камере-одиночке, так что их можно не считать». Сначала Еву пригласили в Украинское управление фарфоровой и стекольной промышленности, а потом в Ленинград, на Ломоносовский фарфоровый завод к Суетину.
Здесь разрабатывался новый формальный язык пролетарского быта, круто замешанный на супрематизме, русско-немецком авангарде и функционализме. Идеи Евы пришлись там очень кстати. Карьера ее в Советском Союзе складывалась даже слишком удачно: в 29 лет она — художественный руководитель всей фарфорово-стекольной отрасли страны, создает сервиз «Интурист» для ЛФЗ и многочисленные сервизы для Дулево.
Ее друзьями стали Ландау, Йоффе и другие талантливые физики, а жизнь была полна контрастов, как у многих в те бурные годы. «Я видела продразверстку на Украине, жила в бараках, останавливалась в роскошных номерах „Астории“ с видом на Исаакий и ужинала со Сталиным — в общем, скучать не приходилось».
Но в 1936 году Ева была арестована по обвинению в подготовке покушения на Сталина и отправлена в ленинградский изолятор «Кресты», где провела в одиночном заключении 16 месяцев, а потом, без всяких объяснений, была выпущена и отправлена в Вену. «Бывшие заключенные часто говорят о страхе, одиночестве, отчаянии. И почему-то никогда о том, что человек после тюрьмы по-другому видит цвета», — замечает Ева в своих мемуарах.
В Америку из захваченной нацистами Вены она бежит уже с мужем, социологом Хансом Цайзелем — они проживут вместе 60 лет. За океаном Ева быстро познакомилась с местными коллегами и получила место преподавателя в Институте Pratt. В 1940 году, когда представители мануфактуры Castleton China обратились в MoMA с просьбой посоветовать им художника, который может сделать по-настоящему современный сервиз, выбор музейщиков пал на Цайзель.
Она создала сервиз Museum, не похожий ни на что на рынке. «Мужчинам нельзя доверять делать посуду, — говорила Ева. — Только женщина знает, чем ей будет удобно пользоваться и на что приятно смотреть». Сервиз имел большой успех и на Цайзель обрушился вал заказов. Она делала не только фарфор, но и мебель, и ковры, а в 2000 году вновь посетила ЛФЗ (ныне ИФЗ) и придумала для него новый сервиз «Талисман».
«Я работаю уже 75 лет и придумала более 10 000 предметов, — говорила она. — Но до сих пор не выдохлась и не исчерпала всех идей. А все потому, что с самого начала искала красоту в любых вещах вокруг себя». Сейчас работы Евы Цайзель хранятся в MoMA, выставляются в миланском Триеннале и продаются в Москве, так что можно смело сказать, что венгерская бунтарка и мечтательница покорила мир. Пусть для этого ей и потребовалась очень длинная жизнь.
