Выбор именно этого имени неслучаен: идеи одного из основателей модерна сегодня столь же актуальны, как и сто лет назад.
В центре Глазго 23 мая этого года произошел пожар, который, по счастью, не унес ни одной жизни, но стал настоящей национальной трагедией. Загорелось одно из самых важных творений шотландского архитектора и дизайнера Чарльза Ренни Макинтоша — Школа изящных искусств. Когда обрушился потолок библиотеки, похоронив под собой не только огромное собрание книг по истории искусства, но и великолепный интерьер, корреспондент BBC разрыдался в прямом эфире. Теперь от работ мастера, оказавшего сильнейшее влияние на архитектуру и дизайн XX века, остались в неприкосновенности всего три прижизненных постройки.
Макинтош родился 7 июня 1868 года в Глазго, в семье полицейского суперинтенданта. Он с детства хромал, имел слабое здоровье и непростой нрав. Быстро обнаружив, что к тяжелому физическому труду его сын не способен, отец отдал мальчика в мастерскую Джона Хатчинсона — заурядного, но успешного местного архитектора. Шестнадцатилетний ассистент отлично рисовал, и Хатчинсон посоветовал ему поступить на вечерние курсы в Школу изящных искусств — ту самую, которую Макинтош позже блистательно перестроит. Там Чарльз познакомился с Гербертом Макнейром, отличным акварелистом и неунывающим бонвиваном, и сестрами Маргарет и Френсис Макдональд. Вместе они образовали так называемую «четверку из Глазго» — художественное объединение, которому Шотландия обязана собственным вариантом модерна.
Окончив школу, молодые люди отрастили усы и сделали предложения своим сокурсницам. Чарльз выбрал Маргарет — и счастливо прожил с ней всю жизнь. «Помни, ты на две трети, если не больше, в ответе за все мои архитектурные штудии», — писал он жене. Они все делали вместе: готовились к экзаменам, рисовали афиши на заказ, оформляли интерьеры, выставлялись в Вене на показах Сецессиона (там к их графическим и дизайнерским опытам отнеслись куда более снисходительно, чем на родине).
Макинтош пошел по тому же пути, что и каждый уважающий себя художник модерна: прочь от академического рисунка. Он изучал и зарисовывал природные формы — его привлекал то рыбий скелет, то узор на срезе кочана капусты.
Макинтош мог часами медитировать над стихами, а потом зарисовывать сочетания абстрактных изогнутых линий, которые возникали в его голове. Он единственный из «четверки» получал в Глазго большие заказы. В 1895 году выиграл конкурс на новое здание Школы изящных искусств. Из-за скудного финансирования строительство было разделено на два этапа — первый (с 1897 по 1899 год) завершился возведением башни на северном фасаде. Потом последовал длинный перерыв, который, впрочем, пошел на пользу и проекту, и самому Макинтошу. Он понял, что «четверка» не вписывается в национально-романтический английский вариант модерна. Ее работы были раскритикованы на Выставке общества искусств и ремесел в 1896 году «за сухость и ненужную сдержанность выразительных средств», что закрыло партнерам любую возможность выставляться в Лондоне.
Зато на континенте их принимали с распростертыми объятиями: немецкий издатель Александр Кох расхваливает их в своем журнале «Декоративное искусство», великий князь Сергей Александрович, увидев их работы в Вене, зазывает в Москву. В это же время Макинтош становится партнером и ведущим архитектором в фирме «Ханиман и Кэппи». Вместе с новым статусом приходят и заказы: павильон Шотландии на выставке в Турине, «Дом на холме» для издателя Уолтера Блэки, «Ивовая чайная» для меценатки Кэтрин Крэнстон. В своих проектах архитектор отходит от международного модерна. Дома и коттеджи Макинтоша — плоть от плоти шотландского «замкового стиля», адаптированного под нужды современного человека: никаких излишеств, аскетичные, но не лишенные изящества линии и полное стилистическое единство дома. Кстати, за идею интерьера «по мерке», созданного одним человеком и полностью отражающего образ жизни и мысли владельца, современным декораторам и архитекторам стоит благодарить именно Макинтоша. Правда, его методы сегодня могут показаться чересчур экстравагантными: прежде чем представить Уолтеру Блэки проект «Дома на холме», архитектор полгода прожил вместе с клиентом и его семьей. «А как иначе я мог бы узнать, где расположить лестницы и переходы?» — оправдывался Макинтош.
Интерьер «Ивовой чайной» был завершен в 1903 году. Архитектор дружил с заказчицей Кэтрин Крэнстон и вместе с ней мечтал привить культуру чаепития шотландцам, традиционно предпочитавшим чаю виски.
Вооруженный опытом, в 1907 году Макинтош возвращается к проекту Школы изящных искусств и строит западное крыло с главным лекционным залом, библиотекой и художественными студиями. Все в здании, от витражей до дверных ручек, было сделано по рисунками Макинтоша. Он облегчил мощные каменные фасады стеклянными галереями и огромными окнами, и придал архитектуре в стиле Елизаветы I неуловимый модернистский оттенок, за который его потом боготворили Фрэнк Ллойд Райт и Ле Корбюзье.
Школа стала последним его большим проектом. В 1910-м Макинтош начал слепнуть. Работать ему становилось все сложнее. Они с Маргарет переехали в Лондон, где она зарабатывала, рисуя узоры для тканей, но жизнь там была слишком дорогой, и супруги сняли домик на побережье Саффолка, а после Первой мировой войны перебрались на юг Франции, где прожили почти до самой смерти Макинтоша в 1928 году. «Большая удача для шотландца — закончить жизнь в таком хорошем климате», — с мрачным шотландским юмором заметил старый друг Герберт Макнейр. Не меньшая удача — то, что Макинтош сумел создать основу для совершенно нового типа архитектурного мышления, который будет главенствовать весь XX век. Мебель, созданная им, сейчас стала раритетной: на недавних торгах Sotheby’s знаменитый стул с высокой спинкой, похожей на лестницу в небо, ушел за 150 000 фунтов. Рекордная цена! Но вклад Макинтоша в мировой дизайн поистине бесценен.
«Дом на холме», построенный Макинтошем в 1904 году для издателя Уолтера Блэки. Сейчас любой может остановиться в нем за скромные 236 фунтов в сутки.
Факты
