Интервью с руководителями частных школ дизайна

На территории одного из первых арт-кластеров Москвы Artplay стены расписаны граффити и вообще все бурлит, кипит и дышит дизайном. Здесь базируются более трехсот архитектурных бюро и шоу-румов, в открытых дворах пьют кофе модные люди, из которых самые яркие и молодые — почти гарантированно студенты «Британки».

ELLE DECORATION: Анастасия, в вашей школе звучит бойкая английская речь. Чем еще «Британка» принципиально отличается от российских дизайнерских вузов?

АНАСТАСИЯ БУТРЫМ: Мы реалисты. Нам важно, что физически — за компьютером, на станке, на 3D-принтере — может сделать дизайнер. Частная школа должна выпускать профпригодных специалистов, которые легко находят работу. Иначе к нам просто не придут. За пять лет, которые учится студент, в мире дизайна происходят кардинальные перемены. Мы мониторим, какие профессии будут востребованы в ближайшие годы, исходя из этого корректируем программу.

И какие профессии, по вашим прогнозам, будут востребованы?

Недавно, например, мы ввели интенсив «Event-декорирование». Этому нигде не учат, а тема востребованная. Вообще у нас есть карта дизайнерских профессий, она похожа на схему метро с пересадочными станциями. Эти пересадки — актуальные сейчас профессии на стыке разных дисциплин. Дизайнер-эколог, дизайнер-маркетолог или иллюстратор, создающий паттерны для фэшн-коллекций. Подобные скрещивания сейчас происходят в самых неожиданных плоскостях.

Что такое концепция «перевернутого класса», которая лежит в основе ваших интенсивов?

Это довольно эффективная система обучения — полная противоположность российской традиции. Мы привыкли обучаться совместно, а домашнее задание делать индивидуально. У нас наоборот. Тео-рию студент осваивает самостоятельно на основе выданных нами материалов и онлайн-лекций, а затем уже в группе под руководством опытного дизайнера выполняет практическое задание.

У вас мощная производственная база. Приятно наблюдать, с какой легкостью девушки управляются со станками и 3D-принтерами.

Девушек у нас больше, это вы верно заметили. Все просто. У нас есть британский диплом, но нет российского. Соответственно, нет военной кафедры и отсрочки от армии.

Новые технологии меняют процесс обучения. Как думаете, изменят ли они финальный продукт образования — будущую архитектуру?

Это уже происходит. Мы с вами живем в эпоху рождения новых материалов. Возникли технологичные полимеры и сплавы для 3D-печати — прочные, простые в обработке, дающие высокую детализацию. Благодаря им собор Святого Семейства — нескончаемый, казалось, проект Антонио Гауди — должен завершиться к 2026 году. Три года назад компания Ecovative построила первый в мире дом из грибов (мицелия). Компания рассматривает грибы как экологически чистый материал с отличными огне-, тепло-, шумозащитными свойствами. Он был получен из выращенной на сельхозотходах грибницы. Подобно бетону или монтажной пене, им скрепили деревянный каркас здания. Сопромат не предполагал изучения подобных материалов.

Это западные примеры, но мы работаем в России. Что, на ваш взгляд, изменилось в российском дизайне за те 15 лет, которые издается ELLE DECORATION Russia?

За эти годы мы стали частью глобального мира, как бы громко это ни звучало. Сейчас есть уверенность, что так было всегда. Но вспомним цифры: количество пользователей интернета в России в 2001 году составляло 4,3 миллиона человек, сейчас — 100 миллионов. Не было Wikipedia, Facebook (запрещенная в России экстремистская организация), Twitter, Instagram (запрещенная в России экстремистская организация), не говоря о таких площадках, как Behance и Tumblr. Сегодня дизайнер может оставаться в курсе событий, не выходя из дома.

Уместно ли в условиях глобализации говорить о национальной самоидентификации? Мы хорошо представляем себе дворянскую усадьбу или номенклатурную дачу, а что сейчас? Что такое современный русский дом?

Современный русский дом — это бешеная эклектика переходного периода. Как и наш герб, позаимствованный из Византии, он крутит головой в разные стороны и никуда не летит. Но у меня есть субъективное ощущение, что вскоре мы станем свидетелями новой моды на современное прочтение исконно русских мотивов. Я жду интересных вариаций на тему ажурных наличников, кружева, бересты, витражей в стиле жостовских росписей и мебельных обивок из павловопосадских платков. Пришло время сказать что-то свое, и я буду рада, если это «свое» будет произнесено с легким британским акцентом.

Факты

1. Британская высшая школа дизайна основана в 2003 году.

2. Партнер школы — факультет креативных и культурных индустрий Университета Хартфордшира (Великобритания).

3. Диплом дает международную степень бакалавра искусств BA (Hons). При желании часть обучения можно пройти в Англии.

4. Сроки обучения: BA (Hons) Interior Architecture and Design (3–5 лет); «Дизайн интерьера. Базовый курс» (2 года). Есть 3-месячные и 8-дневные интенсивы, а также курсы для детей от 12 лет.

5. Преподаватели из Европы и России.

6. Язык преподавания: английский и русский.

7. Стоимость: долгосрочные программы 100 000–475 000 руб. в год.

8. www.britishdesign.ru

Татьяна Рогова

Школа дизайна «Детали»

В «Детали» можно зайти подобрать лампу или кресло, полистать книги по дизайну или просто выпить чаю. На лестнице, вероятнее всего, вы встретите известных декораторов: Ирина Дымова, Надежда Ананьева, Ирина Маркидонова, Илона Меньшакова в прошлом — студенты «Деталей», сегодня преподаватели, чувствуют себя здесь как дома. Впрочем, желание возвращаться в школу снова и снова присуще всем ее выпускникам.

ELLE DECORATION: Татьяна Николаевна, в чем секрет особой атмосферы «Деталей»?

ТАТЬЯНА РОГОВА: Вы произнесли ключевое слово — атмосфера. Это именно то, что создает дизайнер. Я 17-й год объясняю студентам, что дизайн интерьера — это не просто подбор тканей, расстановка мебели и даже не планировка, которой мы уделяем особое внимание на занятиях. Главное, меняя интерьер, мы влияем на судьбы людей. Причем довольно серьезно, это я точно знаю. Мы не ленимся перекрашивать аудитории, которые ни в коем случае не должны быть сухими, холодными, чопорными, — студент должен ощущать на себе воздействие цвета. Недавно нам выпало счастье приобрести старинные стулья из Малого театра. Сейчас они стоят в аудитории. А как иначе объяснить тот особый дух, который создают антикварные вещи в интерьере?

Ваша школа одной из первых ввела моду на сдержанные бельгийские интерьеры и серые стены, которые прочно вошли в наши дома, на страницы журнала и даже успели слегка надоесть...

Вы серьезно? (Смеется.) В какой-то момент до меня с разных сторон стали долетать фразы: «Ну, это в стилистике школы «Детали». Я, признаюсь, не знала, как реагировать. Дело в том, что у нас нет учебников и четких правил. Я всегда радуюсь, когда ко мне приходит возмущенный студент и говорит, что на одной лекции ему сказали, что совмещать кухню со столовой категорически запрещено, а на другой показали проект, где это сделано и всем хорошо. Значит, он приблизился к пониманию того, что каждый дизайнер должен идти своим путем.

И каков наш путь? У вас есть прогноз — в какую сторону будет идти российский интерьер?

Гуру упомянутого вами бельгийского дизайна Аксель Вервордт проделал путь от увлечения антик-вариатом к абсолютно минималистскому, философскому взгляду на жизнь. Возможно, мы тоже к нему придем, но вряд ли скоро.

Вы можете дать определение, что такое русский дом сегодня?

Сложный вопрос. Думаю, он еще строится, в прямом смысле. Недавно я стала участницей любопытной дискуссии, где ведущие декораторы и архитекторы обсуждали, какой главный цвет русского интерьера. На мой взгляд, это цвет русской усадьбы — ржаной с белым или синий с белым, как Андреевский флаг. А подавляющее большинство назвало красный и золотой. В любом случае для меня русский дом мало чем отличается от шведского, финского. Помните, одно время все заказчики просили прованс? Не прижилось. Дом не может быть оторван от климата, в котором он существует. У нас есть свой прекрасный образец для подражания — деревянная архитектура Русского Севера, бери за основу и строй. Вот был бы прорыв! Кстати, именно этого от нас ждет Запад. Недаром один из трендов, заявленных на осенней выставке Maison & Objet, звучит как Goût Russe («Русский вкус»). Что же предлагают французы? Наши декоративные росписи и красно-кирпичный цвет. Именно эта теплая, горячая даже, цветовая гамма воспринимается европейцами как Goût Russe. Наши авторы не всегда готовы идти по такому пути. Но, возможно, это дело будущего.

Изменился ли русский дом за последние 15 лет?

Русский дом похорошел, стал более комфортным, ухоженным, удалился от понятия «задний двор» — всего этого хлама, который наши бабушки боялись выбросить. Мы избавились от комплекса дефицита, поняли, что человеку нужно не так много сервизов, и в доме сразу стало визуально чисто.

Как изменилась профессия декоратора?

Когда мы начинали, декораторов в России можно было пересчитать по пальцам одной руки. Я помню первую публикацию о нас в ELLE ДЕКОР. Статья называлась «На высоких каблуках». То есть было представление, что декораторы — это такие красавицы, талантливые, амбициозные, которые пришли и будут подбирать декор интерьера. Сейчас это сложившаяся, серьезная профессия, требующая глубоких знаний в области вентиляции, освещения, пожарной безопасности. Другой вопрос, что предметный дизайн в России сегодня находится на том уровне, где был дизайн интерьера лет 15 назад. Еще хуже ситуация с садами. Если вы спросите меня, что такое русский сад сегодня, я вам точно не отвечу. Или нет — обязательно отвечу в следующий юбилей ELLE DECORATION!

Факты

1. Школа дизайна интерьера «Детали» создана в 2000 году, с 2002 года — член International Interior Design Association (IIDA).

2. Программы: «Дизайн интерьера» (один год), «Дизайн интерьера и предметной среды» (8 месяцев). Есть курс ландшафтного дизайна, АРТ-Школа, Гурмэ Студия, «Дизайн-трэвел».

3. Основатели: Татьяна Рогова — член-корреспондент РАН по отделению «Дизайн интерьера и архитектура» и ее дочь Вероника Блумгрен — декоратор, выпускница Стокгольмской школы искусств и Датской академии дизайна.

4. Преподаватели: известные декораторы.

5. Стоимость: год — 630 000 руб., 8 месяцев — 445 000 руб., разовые занятия — 3500 руб.

6. www.details-moscow.ru

Никита Токарев

Архитектурная школа МАРШ

Аудиторию украшают портреты мэтров российской архитектуры: Асс, Скуратов, Григорян, Плоткин. К кому из них пойти, студент выбирает сам — в первый год к Бродскому, во второй — к Чобану или Аппенцеллеру. В МАРШ все серьезно: диплом лондонского университета, на столах белоснежные макеты, как в крупных архитектурных бюро. Впрочем, сейчас их мало. С Никитой Токаревым мы встречаемся в сентябре, когда в аудиториях пусто. Разве что вдоль стен стоят забытые проекты... надгробий.

ELLE DECORATION: Что это?

НИКИТА ТОКАРЕВ: Не пугайтесь! Это было пробное задание — спроектировать собственное надгробие. Стимулирует к тому, чтобы как-то осознать себя. Были смешные проекты, но вообще для бакалавриата тема рановата оказалась.

Давайте мы тоже попробуем осознать себя. Как думаете, есть ли у современной российской архитектуры свое узнаваемое лицо?

Едва ли мы с вами можем сесть и выписать основные черты современной российской архитектуры. Двадцать постперестроечных лет мы наверстывали упущенное. У нас появился свой хай-тек, минимализм, свои большие мастера. Вряд ли их можно чем-то объединить, но общие тенденции есть. Произошел важный поворот профессионального сознания от здания к ландшафту. Архитекторы и девелоперы осознали, что здание — это не остров в океане, а часть городской среды. Знаковый проект в этом смысле — Крымская набережная в Москве.

Что главного, помимо набережной, случилось в российской архитектуре за минувшие 15 лет?

Появление МАРШ. Говорю это не как директор школы, а как архитектор. Только представьте, в России архитектурные школы не открывались, наверное, со времен ВХУТЕМАСа. В традиционной системе образования заметных изменений не было года с 1975-го. Мы присоединились к Болонской системе, ввели бакалавриат и магистратуру, но это формальность. Мало кто понимает, чем отличается бакалавр от магистра, можно ли брать бакалавра на работу. В большинстве стран существует еще один этап — профессиональная аттестация, которая, собственно, и дает звание архитектора. В США и Англии это сложный экзамен, который сдают годами. В Голландии простая регистрация: подтверждаешь два года практики — и все, ты архитектор. В Германии надо принести портфолио, подтверждение работодателя, большой формуляр. В России эта система только принимается, кто будет выдавать эту аттестацию — большой вопрос.

В МАРШ идут те, кого не устраивает МАРХИ...

К нам приходят и после МАРХИ. Мы ценим студентов, решившихся отложить на два года работу и снова сесть за парту. Обучение у нас дневное, мы не верим в «вечернюю» архитектуру.

У вас нет отделения дизайна. Но все же спрошу — вы видите прогресс в российском дизайне?

В российском дизайне появились российские дизайнеры. Они печатаются в журналах, получают Red Dot. Но самого дизайна нет. Он появится тогда, когда мы с вами сможем купить товары русского дизайна в любом магазине.

Есть ли заметные перемены в сфере частного жилья?

История частного жилья в России насчитывает, как и ваш журнал, 15 лет. Первые частные резиденции появились на рубеже 1990-х. Ничего своего не было, мебель, окна и всю материальную культуру привозили с Запада. Мы примеряли на себя новые стандарты жизни. Пробовали жить в стеклянном доме, в шале. Когда мы с Арсением Леоновичем в бюро Panacom проектировали первые частные дома, мы не просто создавали архитектуру. Мы заново заказчику жизнь придумывали: каким спортом он будет заниматься, как отдыхать, что читать. Имея за плечами лишь опыт проживания в советской квартире, в новую жизнь он входил с тапочками и ноутбуком. Остальное приносили мы. Иногда люди вживались в новый образ, иногда выяснялось, что человек живет в одной комнате огромного дома, а в остальные только уборщица заходит пыль вытереть.

Никита, что дальше? Вы можете выделить вектор развития частного жилья в России?

Я надеюсь, он отойдет от эксклюзивных вилл по две тысячи метров в сторону качественного массового сегмента, что обзавестись собственным домом смогут не десятки, а тысячи людей. Так же как люди на улице стали в среднем чуть моднее одеваться, повысится общий уровень загородных домов. Все-таки от продукции фирм с условным названием «теремок» мы перейдем к осмысленному недорогому дизайну. В этой связи интересен проект Ивана Овчинникова. Его «Дубль-дом» полностью делается на производстве, адаптируется к потребностям заказчика, затем привозится на трейлере и быстро собирается — своего рода ИКЕА российской архитектуры. Мне кажется, это очень русская вещь. Россия — огромная страна, нам нужно много красивых домов.

Факты

1. Архитектурная школа МАРШ открыта в 2012 году. Дневные отделения: бакалавриат (3 года) и магистратура (2 года) по архитектуре и урбанистике. Есть краткосрочные курсы.

2. Школа дает британский диплом MA или ВА (Hons) London Metropolitan University (LMU).

3. Ректор: Евгений Асс, известный архитектор, в прошлом профессор МАРХИ.

4. Директор: Никита Токарев, в прошлом глава архитектурного бюро Panacom.

5. Преподаватели: звезды российской архитектуры.

6. На открытые лекции вход свободный для всех.

7. Язык: русский.

8. Прием: конкурс на основе портфолио.

9. Стоимость: 295 000 руб. плюс 800 GBP в год. Для сравнения: год в LMU — 9000 GBP.

10. www.march.ru

Владислав Кирпичев

Школа-студия EDAS

У основателя школы-студии EDAS архитектора-дизайнера Владислава Кирпичева есть много громких наград, но гораздо весомее работы «его» детей. Сегодня они хранятся в выставленных вдоль стен коробках. В свое время Заха Хадид, увидев их, предложила немедленно организовать выставку EDAS в Лондоне, а самому Кирпичеву перебраться в Англию на ПМЖ. Спустя несколько лет после этой истории Кирпичев сам пригласил Заху в Москву и организовал ее первую лекцию в России. Подобных случаев у Владислава и его жены Людмилы, которая также работает в школе, много. Диплома EDAS не выдает, но ее выпускники из года в год с легкостью поступают в лучшие архитектурные школы мира. Такие, как АА, Bartlett и SCI-Arc. У малышей свои успехи. Кто-то начинает заметно лучше говорить, кто-то впервые без указания родителей берет в руки толстую книгу без картинок. Кстати, в аудиториях EDAS собрана потрясающая библиотека — более 15 000 тщательно отобранных изданий по архитектуре, искусству и дизайну.

ELLE DECORATION: Владислав, как вы добиваетесь таких результатов?

ВЛАДИСЛАВ КИРПИЧЕВ: Никаких специальных научных методик я не использую — просто общаюсь с детьми на равных.

Общаться с вами «на равных» — высокая планка для многих взрослых, не говоря уже о детях.

Да, и в поддавки я не играю.

Что отличает вашу школу от всех других?

Мы ставим перед детьми практически профессио-нальные задачи и не делаем скидки на возраст. У нас сейчас более восьмисот авторских программ, самая интересная — «Одноминутные упражнения». Она же одна из самых полезных. Но главное, у нас нет догм — можно все!

Опишите портрет вашего ученика.

Смешливый смышленый труженик.

Что изменилось в российской системе архитектурного образования за последнее время?

Это непростой для меня вопрос, я слишком критически к этому отношусь. По сравнению с тем, что делают мои ученики возраста 10–14 лет, высшая архитектурная школа России переживает не лучшие времена. Принципиально ничего в ней не изменилось. Сменилась профессиональная мода, внутрицеховой слэнг, «мы стали более лучше одеваться». Но сути это не меняет, качества конечного продукта не повышает. Я не беру в расчет успех отдельных личностей, я очень рад за тех, у кого получается. Но это не благодаря, а вопреки. Конечно, у нас в стране много талантов, которые сами справятся. Но в целом с образованием у нас трагедия. Система должна стабильно работать на результат, а не выезжать на способностях отдельного индивидуума. Нужна не просто школа, а школа с принципиально другой концепцией и учебно-технологической базой. Триаду должен завершить правильно воспитанный потребитель, потому что архитектура — это не только архитектор, но и заказчик. Все элементы этой самоконструкции должны обладать одинаковой силой, иначе все разваливается. Потому что даже если мы хорошо учим архитекторов — заказчик не тянет. И куда им, таким умным, деваться?

В российском дизайне вы тоже не видите прогресса?

Мы научились выбирать правильные образцы для подражания. К сожалению, это единственное достижение.

Назовите самое громкое событие в мире дизайна и архитектуры в России за минувшие 15 лет.

Самое громкое для меня событие — реконструкция центра Москвы. Такой деградации вкуса и профессионального бессилия я не ожидал.

Можете дать определение, что такое современный русский дом?

Скажу, каким бы я хотел его видеть. Открытым. Очень личностным. Функциональным. Концептуальным. Новаторским. Традиционным. Растворяющимся в окружении. Без дизайна.

Владислав, каким вы видите будущее жилого российского интерьера?

Прежде всего не как набор журнальных штампов. Интерьер — вещь в себе. Он хранит информацию о своем хозяине, как сторожевой пес. Захочет — подпустит вас к ней. А может и не захотеть. Это очень индивидуально. Лично для меня интерьер — это прежде всего хорошо оборудованное рабочее пространство. И чтобы листопад, дождь, снег за окном. И детские голоса. Интерьер — это не декорирование пространства, а само пространство и есть. В нем все имеет значение: свет, цвет, фактуры, звуки, шорохи, запахи, тени, трещинки на стене. А главное — память. Юрий Борисович Норштейн рассказывал мне, что ему лучше всего работается, если откуда-то долетает звук паровозного гудка. Потому что его детство прошло в доме, расположенном рядом с железнодорожной станцией. Эта его память, этот звук — часть его интерьера… И, кстати, почему «российского интерьера»? Вы полагаете, он чем-то принципиально отличен?

Факты

1. Экспериментальная детская архитектурная студия, сокращенно — ЭДАС, создана в 1977 году и известна во всем мире.

2. Основатель: Владислав Кирпичев — архитектор, дизайнер, лауреат премии ЮНЕСКО и Госпремии РФ.

3. В 1994 году студия ЭДАС лишилась здания и архива. Тогда Кирпичевы переехали во Франкфурт.

4. В 2003 году EDAS возобновила свою деятельность в Москве на частной основе.

5. Сейчас студия открывает филиалы в Санкт-Петербурге и Барселоне.

6. Возраст учеников — от двух лет. Прием по итогам адаптационного курса.

7. Стоимость: 75 000–400 000 руб. в год в зависимости от программы.

8. www.facebook (запрещенная в России экстремистская организация).com/edaskirpichev.schoolstudio

Надежда Лазарева

Международная школа дизайна