195-летие Строгановки: факты и воспоминания выпускников

«В Строгановке невозможно было быть просто студентом. Не то время и не то место. Можно было только „на полную катушку“, отдаваясь этому с головой. Учиться 8 часов в день по расписанию и еще 2-3 часа после занятий оставаться в аудиториях, работая над проектами — это было нормой для всего института. Перед курсовыми мы могли ночевать в академии, а перед дипломом практически жили в Строгановке месяц. Нам отдали спортзал, и мы по очереди спали на матах. И это было нормально. Это было тяжелое, но очень яркое время!»

«Я всегда воспринимал Строгановку не как учебное заведение, а как творческий портал, сквозь который до меня прошли многие известные художники: Вадим Сидур, Дмитрий Пригов, Леонид Соков, Виталий Комар и Александр Меламид. Это место художественной силы, я ощущаю это до сих пор, приходя сюда читать лекции по современному искусству. Академия всегда отличалась свободомыслием. В советское время здесь учились люди, которым не находилось места в системе традиционного художественного образования. Сюда шли люди с подозрительной по прежним меркам репутацией, с „испорченным“ прошлым, и формировались направления независимого искусства — например, соц-арт».

«Работать и учиться в Строгановке было невероятно! Приключения, любовь, путешествия, много живописи, рисунка и скульптуры. На занятиях по истории искусств я смотрела на картинки с египетским и итальянским искусством и думала, как хочу увидеть это все своими глазами. Потом когда я начала путешествовать, я целовала Колизей в Риме, часами не могла выйти из залов с живописью и скульптурой Месопотамии и Египта в Каирском музее и оторваться от картин импрессионистов в Лувре. Часто вспоминаю наши поездки автостопом, когда мы с моими друзьями с разных факультетов ездили в Европу смотреть искусство. Спали в спальниках на газонах или на лавках в парках, все деньги тратили на покупку билетов в музеи и галереи. Уффици, Стеделик, Помпеи, музей Альфонса Мухи, национальные галереи и коллекции. Для меня годы учебы были счастьем».

«Моим любимым предметом был „Материал“, то есть работа с глиной и превращением ее в керамику. И в этом смысле на нашей кафедре программа была организована интересно: каждый год мы изучали работу с разной глиной, разными технологическими процессами и особенностями глины. Так, например, за все годы учебы мы ознакомились с гончаркой, отливанием фарфоровых изделий, изготовлением гипсовых форм, шамотом и с садово-парковой скульптурой. И каждый год у нас менялся преподаватель курса, который специализировался на каком-то одном материале. Это вносило живость и интерес».

«Поступить в Строгановку было моей мечтой с детства. Я хотел менять городскую среду, поэтому этот вуз подходил мне как нельзя лучше. Атмосфера во время учебы в целом была демократичной. Многие ученики приходили в Строгановку после училища достаточно взрослыми, и преподаватели относились к нам соответствующе — давали полную свободу, чтобы мы сами решали, чего хотим и как будем этого добиваться. В академии все относились друг к другу по-доброму и без снобизма, друг с другом дружили. Со многими я общаюсь и сейчас. Каждый год собираемся с однокурсниками у кого-нибудь дома или в баре, обсуждаем проекты, вспоминаем учебу».

«Я думаю, что во время учебы в вузе важно тренировать связь глаз — рука, эта „мышца“ должна быть прокачена. И хотя многие дизайнеры, да и я сама возмущалась, что в Строгановке на факультете дизайна слишком много живописи, рисунка и скульптуры, сейчас не жалею об этом совсем. Здорово, что многие замечательные дизайнеры по окончанию академии возвращаются в вуз уже в качестве преподавателей. Эта преемственность — важный элемент. Я очень хочу создать в Строгановке клуб, в котором состоявшиеся в профессии выпускники будут организованно помогать студентам начинать работать и проходить практику».

«Особенность нашего вуза — в приверженности традициям. Это отражается даже в наследственности преподавателей: педагог академии Орзул Владимир Александрович — ученик архитектора Душкина, трижды лауреата сталинской премии. Завкафедрой Свиридов Анатолий Иванович — ученик архитектора Захарова, а Захаров — ученик Жолтовского. Эта традиционность — и достоинство, и недостаток. С одной стороны, это классическая база, которую дальше можно развивать. А с другой — препятствие для развития. Нас всегда ставили в рамки нашего академического образования, новаторский подход в проектировании не приветствовался».

«В Строгановке особая атмосфера: высокая концентрация творческих людей, каждый занимается тем, что нравится. Традиции в обучении соединяются с современным подходом. Отсюда в разные времена выпускались талантливейшие художники и скульпторы, а среди преподавателей такие знаменитости как Родченко, Дейнека, Врубель, Коровин, Мухина. В Строгановке сильна академическая база. Но её слабая сторона — в некоторой обособленности от реальности. Будучи сейчас работодателем и принимая на работу вчерашних студентов, я заметила, что мало кто из них знает нормы проектирования, а это финансовая и практически уголовная ответственность. Поэтому в программу я бы добавила пару не слишком творческих, но необходимых предметов — право, менеджмент организаций и финансовое управление».

«В Строгановке все варятся в одной „каше“. Здесь у каждого есть уникальная возможность окунуться во все смежные и соседние профессии: лучшие работы всех курсов выставлены в коридорах института, ты смотришь на это каждый день и понимаешь, куда надо идти. Это постоянный конкурс лучших, в котором ты участвуешь, и это так ярко, смело, заставляет тебя делать так же — чтобы и твоя работа заняла свое место на стене кафедры как лучшая сегодня. Это очень подстегивало».

«Трудоголизму студентов Строгановки можно позавидовать. Мы не могли остановиться работать, часто задерживались в академии до позднего вечера. При этом вахтерши постоянно пытались нас выгнать — закрывали двери, выключали свет в здании. Но со студентами так просто не справишься: мы и в окна обратно залезали, и рисовали при свечах. Самое смешное за годы учебы — это как мы во время сессии переезжали в институт. Спали в спальниках, умывались в раковинах, ели прямо в мастерской. На Пасху даже яйца варили в каком-то самоваре и красили потом».