На участке в академическом поселке Новодарьино стоят два дома, соединенных стеклянной галереей. Первый — дачу 1950-х годов — архитектор Илья Заливухин реконструировал в 2000 году (см. ELLE ДЕКОР №18). Второй он построил в 2006-м. Если этого не знать, можно подумать, что оба здания старые и были здесь всегда. И дело не в том, что дома похожи. Они, напротив, совершенно разные. Один — кирпичный, второй — деревянный. В камерных пространствах первого преобладает разбеленная умбра, во втором — сплошь яркие краски, разложенные по парадной анфиладе комнат. Объединяет две постройки ощущение легкости и радости бытия, которое трудно описать словами. Зато его очень наглядно передают эскизы, выросшие горой на столе между мной и архитектором. Среди них выделяется рисунок с танцующими в огромных окнах тенями людей в маскарадных костюмах.
Современная немецкая архитектура обросла стародачной «елочкой» и превратилась в русскую усадьбу
«У меня перед глазами проносился целый ряд образов, — вспоминает Илья. — Как только стало понятно, что между двумя домами возникнет внутренний двор, я почему-то сразу представил себе кадры из мультфильма „Бременские музыканты“. Дочери моих заказчиков Василия и Ирины Бычковых в то время как раз увлекались балетом, и одно из требований к проекту было сделать большую гостиную, в которой девочки могли бы репетировать и устраивать балы. Так родилась идея просторного зала с зеркалами и, главное, большими французскими окнами. Сделанные из дерева по старым ГОСТам, они хорошо держат тепло и при этом обеспечивают естественную вентиляцию».
«В основе любого загородного дома должна лежать неразрывная связь улицы и интерьера»
«Мне было очень важно найти фурнитуру с защелками пол-потолок, которая открывает обе рамы одним поворотом ручки, приятно ложащейся в ладонь. В загородных домах я физически не приемлю стеклопакетов, которые блокируют проникновение воздуха и звуков. Это когда смотришь в окно, а за ним беззвучно падают листья и безмолвно каркает ворона. Как в немом кино. Я следил за тем, чтобы здесь не было ни одной детали, которая могла бы вызвать подобные ощущения. Архитектура ведь тоже бывает „пластиковой“. Дело даже не в том, из чего она сделана, а какая философия в ней заложена. Бывает, едешь, видишь дом и понимаешь, что нет в нем жизни. Это как дерево засохшее, никогда на нем листьев не будет. А на другой смотришь — живой, дышит, думает о чем-то».
Палитру для росписи комнат подсказала книга «Интерьер в русской живописи первой половины XIX века»
Снаружи новый дом, вытянувшийся вдоль забора на заднем дворе, выглядит лаконично: деревянная коробочка с ритмичным рядом высоких окон. Выложенная «елочкой» обшивка из лиственницы навевает ассоциации с заборами на старых дачах. Оттуда же родом и резные кобылки, поддерживающие свес кровли.
«Квадратная в плане комната — самая комфортная для человека. Это доказано еще Андреа Палладио»
Проектируя дом, Илья вдохновлялся строгими классическими виллами своего любимого современного архитектора Ханса Колхоффа и старыми дачами. В результате четкий ритм и тектоника оконных проемов Колхоффа оделись в «елочку» и со всех сторон обросли дачной тематикой, а сам дом органично вписался в старый академический поселок.
«Когда у моих заказчиков Василия и Ирины Бычковых возникла идея возведения второго дома, это сначала показалось маловероятным, — вспоминает Илья. — На 25 сотках свободным оставалось только место вдоль забора на заднем дворе. Туда я и вписал дом (30 х 6 м). Предполагалось, что в нем будут жить всего два человека, поэтому естественным планировочным решением стала анфилада».
Первый этаж — парадный. Второй — приватный. От расположенной в центре лестницы расходятся женская и мужская «половины» с общей спальней и ванной комнатой. Лаконичный снаружи дом очень яркий внутри. Это было задумано с самого начала. Определиться с палитрой помогла книга «Интерьер в русской живописи первой половины XIX века».
Эту постройку архитектор называет манифестом идеальной загородной жизни. «В его основе — неразрывная связь улицы и интерьера. Здесь ее обеспечивают все те же окна. Они выходят во двор, выложенный плиткой с шахматным рисунком. Под стать ему лестницу на заднем фасаде сделали черно-белой».
«Другой важный момент — гармоничные пропорции комнат, я по возможности делал их приближенными к палладианскому квадрату (6 х 6 м). Это самая комфортная для человека конфигурация помещения. Что касается планировки, ее задача — программировать интересную сценографию быта. Помню, как мы с Василием в деталях обсуждали сцену утреннего пробуждения дома. То, как хозяева просыпаются и, облаченные в халаты, торжественно распахивают двери XIX века и спускаются в залитую солнцем столовую. Эта идея театральности несет ощущение постоянного праздника жизни. Его же дарят и камины, которых, на мой взгляд, много не бывает».
«Мне очень повезло с заказчиками. Они наполнили созданный мной дом красивой мебелью и произведениями искусства, — заключает Илья. — Приходя в гости, я отмечаю новые изменения. Это все равно что отдать ребенка в хорошую школу и с радостью наблюдать за тем, как с каждым годом он становится умнее, воспитаннее, образованнее. Ты к этому процессу уже не имеешь ни малейшего отношения, но при каждом удобном случае говоришь: „Это мой сын!“».
